Она не заканчивает предложение. Наверное, хотела сказать «мешок дерьма».
Женщина поворачивается со стаканом в каждой руке – один с водой, другой с чем-то густым и золотистым. Надеюсь, это бренди из бара.
– Понятия не имею, помогает ли бренди, – говорит она. – Такое чувство, что я участвую в сериале «Аббатство Даунтон». Я ваша Флоренс Найтингейл!
– Вы живете с другой стороны сквера, – бормочу я, с трудом ворочая языком, как пьяная.
«Я крутая». Вероятно, выгляжу жалко.
– Что-что? – спрашивает она.
Помимо желания выдавливаю:
– Вы Джейн Рассел.
Она смотрит на меня в изумлении, потом смеется, зубы сверкают в полумраке.
– Откуда вы знаете?
– Вы сказали, что шли к соседям? – говорю я, стараясь отчетливо произносить слова. – Ко мне заходил ваш сын.
Я изучаю незнакомку через неплотно сомкнутые ресницы. Эд одобрительно назвал бы ее цветущей женщиной – у нее полные бедра, пухлые губы, пышный бюст. Ярко-голубые глаза. На ней джинсы цвета индиго и черный свитер с вырезом, на груди висит серебряный кулон. Полагаю, ей около сорока. Должно быть, рано родила.
Мне нравится, как выглядят они оба: она и ее сын.
Она подходит к кушетке, задев мое колено своим.
– Приподнимитесь. На тот случай, если у вас было сотрясение.
Я подчиняюсь, а она ставит стаканы на стол, потом садится напротив меня на то место, где вчера сидел ее сын. Повернувшись к телевизору, она хмурится.
– Что вы смотрите? Черно-белый фильм?
Она озадачена.
Я беру пульт и нажимаю на кнопку выключения. Экран гаснет.
– Здесь темно, – замечает Джейн.
– Не могли бы вы включить свет? – спрашиваю я. – Мне немного… – Не могу закончить фразу.
– Конечно.
Она дотягивается до выключателя за диваном. Торшер вспыхивает, комната озаряется светом.
Я откидываю голову, рассматриваю покосившийся молдинг на потолке. Вдох, два, три, четыре. Надо подправить. Попрошу Дэвида. Выдох, два, три, четыре.
– Итак, – говорит Джейн, упираясь локтями в колени и пристально разглядывая меня. – Что же случилось?
Я зажмуриваюсь.
– Приступ паники.
– Ах, милая… как вас зовут?
– Анна. Анна Фокс.
– Анна, это просто глупые мальчишки.
– Нет, дело в другом. Я не могу выходить из дому.
Опустив глаза, хватаю стакан с бренди.
– Но вы все же вышли на улицу. Слушайте, вы бы полегче с этим, – добавляет она, глядя, как я опрокидываю стакан.
– Да, не следовало так горячиться. В смысле выходить за дверь.
– Почему же нет? Вы вампир?
Практически да, если судить по моей мертвенно-бледной коже.
– Я страдаю… агорафобией? – говорю я.
Она поджимает губы:
– Это вопрос?
– Нет, просто я не была уверена, что вам известно значение этого слова.
– Конечно