– Входи, – повторяю я.
Он входит.
– Здесь темно.
Я щелкаю выключателем.
Пока я разглядываю его, он изучает комнату: картины, кота, разлегшегося на кушетке, холмик намокших полотенец на кухонном полу.
– Что случилось?
– Маленькая авария, – говорю я. – Меня зовут Анна. Фокс, – добавляю на тот случай, если он приучен к формальностям.
По возрасту я могла бы быть его матерью. Молодой матерью, впрочем.
Мы обмениваемся рукопожатием, затем Итан протягивает мне блестящую коробочку, перевязанную лентой.
– Это вам, – застенчиво произносит он.
– Поставь сюда, пожалуйста. Выпьешь что-нибудь?
Он подходит к кушетке.
– Можно мне воды?
– Конечно. – Я возвращаюсь в кухню, убираю разгром. – Со льдом?
– Нет, спасибо.
Я наполняю стакан, затем другой, не обращая внимания на бутылку пино нуар, стоящую на столешнице.
Коробочка лежит на кофейном столике рядом с ноутбуком. Я еще не вышла из «Агоры». Мне только что удалось в процессе беседы с ДискоМики погасить у него начинавшийся приступ паники. На экране крупными буквами написаны слова благодарности.
– Хорошо, – говорю я, садясь рядом с Итаном, и ставлю перед ним стакан. Потом захлопываю ноутбук и беру подарок. – Посмотрим, что у нас там.
Тяну за ленточку, откидываю крышку и достаю из вороха оберточной бумаги свечу. В полупрозрачном парафине видны цветочки, как насекомые в янтаре. Подношу свечку ближе, чтобы рассмотреть.
– Лаванда, – сообщает Итан.
– Я так и думала. – Нюхаю подарок. – Люблю лаванду.
Итан улыбается краем рта, словно его потянули за веревочку. Я понимаю, что через несколько лет он превратится в красивого мужчину. Этот шрам женщины оценят. Возможно, девочкам он уже сейчас нравится. Или мальчикам.
– Мама просила меня передать это вам. Уже несколько дней назад.
– Очень чутко с ее стороны. Но на самом деле это вам новые соседи должны делать подарки.
– Одна леди уже заходила, – говорит он. – Она сказала, что для нашей маленькой семьи не нужен такой большой дом.
– Готова поспорить, это была миссис Вассерман.
– Да.
– Не обращайте внимания.
– Мы так и сделали.
Панч соскочил с кушетки на пол и осторожно приближается к нам. Итан наклоняется вперед, кладет руку на ковер ладонью вверх. Кот замирает, потом плавно подходит к нам и, понюхав пальцы Итана, лижет их. Итан хихикает.
– Мне нравятся кошачьи языки, – говорит он, словно признаваясь в чем-то.
– Мне тоже. – Я отпиваю воду. – Они покрыты крошечными шипами – крошечными иголками, – говорю я на случай, если он не знает слова «шип». До меня доходит, что я не знаю, как разговаривать с подростком, – моим самым старшим пациентам было двенадцать. – Зажечь свечку?
Итан с улыбкой пожимает плечами:
– Конечно.
В ящике стола нахожу