Робина как нельзя более устраивал такой ответ. В любую сторону – что ж, он выберет направление в сторону дома! «Выбором этим судьбы не изменишь…» – прекрасно, так тому и быть! Он был вполне удовлетворён изречённой оракулом ахинеей: выходило, что хоть езжай он за море к карликам, хоть возвращайся домой – всё едино. Граф вежливо сказал "Спасибо!" и вознамерился уйти, но тут совсем рядом заскрежетало, и из клубов тяжёлого дыма поднялась ладонь. Была она опять-таки медной, втрое больше, чем обычная человеческая, и символически раскрытой: оракул недвусмысленно напоминал про мзду.
– Ах, да-да, безусловно. Запамятовал, – и Робин бросил на ладонь кожаный кошель с золотом.
Рука качнулась вверх-вниз, как бы взвешивая лепту недостойного. Видно, прорицатель остался доволен: ладонь медленно сжалась в кулак и с тем же скрежетом скрылась в дыму.
Подивившись болезненному хитроумию жрецов-служителей, Робин развернулся и пошёл обратно, находясь в превосходном состоянии духа. Будущее было прекрасным: пару дней в хорошей гостинице – заслуженный, так сказать, отдых – и домой. Сразу придумались и слова, и даже интонация, с которой он эти слова скажет, когда будет объяснять графине Айтер своё скорое и – увы – бесполезное путешествие.
Оставалось подождать всего ничего – ритуал требовал, чтобы получивший аудиенцию человек провёл два-три дня в углублённых благочестивых размышлениях о смысле явленного ему откровения. Робин собирался с пользой провести это время в кабаках Худа, обогащаясь ценной информацией о качестве местных вин и целомудрии трактирных служанок.
Но – человек предполагает, а боги располагают. На таком крохотном островке слухи о приезжих разносились со скоростью неимоверной и, когда он вернулся в гостиницу, высокочтимого графа Айтера уже ждало любезное приглашение посетить замок вдовствующей баронессы Худ в любое удобное для него время. Указывалось также и самó это удобное для него время – нынче же вечером.
Робин принял приглашение охотно: подворачивалось хоть какое-то, но занятие, а одному на чужбине, как ни крути, было скучновато. Хотя какая это чужбина – практически с любой возвышенной точки Худа в хорошую погоду можно было увидеть на горизонте унылые скалы Побережья.
Вечером, прифрантившись – у баронессы было семеро детей: три сына и четыре дочери, причём две из них на выданье – он явился к баронессе. Вечер прошёл очень разнообразно: Робин успел пофлиртовать с девицами, вкусил скромный, но сытный ужин с хорошо подобранными винами; по-простецки, "на кулачках" подрался со старшим сыном баронессы, разбив тому нос, и выслушал нудный рассказ хозяйки об островной жизни, более похожий на стенания плакальщицы на похоронах.
Его немного позабавило упоминание о каком-то неправильном василиске, пристававшем к крестьянским девкам. В общем-то, василиски отнюдь не являлись какими-то уникумами и встречались на Побережье довольно часто. Конечно, имелись они и на острове. Твари эти были совершенно безобидны, размерами достигали упитанного быка и отличались великолепным