– У меня есть вопрос, – выдавил он, стараясь не показать своего разочарования.
– Эка удивил, – насмешливо отозвался сидящий. – Можно подумать, все остальные приходят сюда с ответами!
– Э-э-э… Всё же я хотел бы его задать, – не сдавался Робин.
– Хочешь задать – задавай, – одноглазый безразлично пожал плечами и медленно подтянул одну ногу под себя. Видимо, утомившись от этого непосильного труда, он затих и прикрыл свой единственный глаз.
Робин скороговоркой пробормотал несколько заранее заготовленных фраз: дескать, слава о здешнем предсказателе… надежда на прояснение… судьбоносный ответ…
– Проще надо, – пробормотал сидящий, не открывая глаза. – Вопрос должен быть прямой и ясный. А ты мямлишь… Это всё потому, что сам ещё в себе не разобрался.
– Сам в себе, значит… – поперхнулся Робин. – Это, в общем-то, верно. А вот, к примеру, что обо мне ещё сказать можно? С точки зрения высших… высших…
– Понятно, – лениво перебил одноглазый, – не трудись. Ну, сформулируем это так: ты выступил за правое дело, которое считаешь безнадёжным, – процедил он, сощурив на графа наглый телесный глаз – и одновременно, по представлению Робина, окидывая его взором внутренним.
– Точно, – удивлённо кивнул Робин. – А откуда ты знаешь?
– Да так, – неопределённо усмехнулся предсказатель. – Просто по опыту. Скажем, про безнадёжность: если б ты не считал, что твой случай безнадёжный, то сюда бы не припёрся. А про правое дело – смекни-ка сам: какой человек в здравом уме назовёт себя неправым? Сам для себя каждый всегда прав. Так-то!
– А что мне теперь делать?
– Опять же, каждый человек хозяин своей судьбы. Поэтому вопрос лишён смысла. Могу добавить, что, по моему мнению, больше всего тебе сейчас хочется просто вернуться домой. И, чтобы понять это, вовсе не надо быть пророком. У тебя и так всё на лице написано.
Робин с некоторой досадой подивился, с какой лёгкостью собеседник видит его насквозь, нахмурился и сказал:
– Ладно. Теперь вопрос. Что такое Радрадрабен?
– Не знаю, – равнодушно ответил кривой.
– Как это "не знаю"? – опешил Робин. – Должен знать!
– Так-таки и должен? Ну, ты сказанул! С этим тебе надо к оракулу, – мотнул тот головой.
– А ты что, разве не оракул?!
– Не-а, – зевнул одноглазый. – Убираю я тут. Полы помыть, подсуетиться, подать-принести. Ну, и всё такое прочее. А оракул – во-о-он в том зале… Треножник ещё там здоровенный,