Всех, и меня, беспокоит сейчас одно – выдержу ли я сегодня, не сорву ли концерт. Мне же замены нет!..
Шум из зала до меня доходит приливами: то он есть, то его нет. Сидя сбоку от сцены, за кулисами, я вижу её, сцену, то в нормальных пропорциях, то как в бинокль – с другой его стороны. Самое плохое то, что меня, то знобит, аж трясёт, то мне жарко, хоть рубаху выжимай. Зрители уже несколько раз нетерпеливо начинали хлопать, стучать ногами, что-то выкрикивать – нервничают. А чего нервничать – раз уж мы здесь, значит будет концерт, вон и микрофоны уже включены – слышите, фонят?
«Р-раз-ссс, рассс, расссс…» «Тцц, тцц…», – отзывчиво – там, в зале, цыкают и щёлкают колонки. Это Олег – Олег Поляков, наш конферансье, проверяет качество звучания, акустику зала. Сегодня звук, я слышу, как в бочке, глухой и безвкусный. В ответ, зал шумит нестройными аплодисментами… Потерпите, потерпите, уже скоро.
Наши уже все готовы, смотрят на меня, ждут. Мне нужно вставать, нужно переодеваться. Один я ещё не готов… Ох, как качает, ноги ослабли, даже в руках сил совсем нет за стул держаться. Меня поняли, быстро помогли переодеться, сейчас бы я сам эту процедуру закончил к утру, не раньше. Потом меня посадили за мой инструмент, я его включил – сам! Потом, как в тумане, дал обычную настройку – ми, си, соль, ре… Бас-гитара… соло-гитара… ритм… труба… Пынь, пынь-ь, пыу, пыуу… Настроились. Звук моего инструмента до меня доходит как сквозь вату… Будто уши заложило. Но звук, слышу, не плавает, вроде. Напряжение в сети нормальное. Значит, можно начинать концерт. Олег уже на своём месте, стоит перед оркестром у стыка занавеса, вполоборота к нам. Подмигивает нам, растягивает рот в улыбке, передразнивает нас, корчит рожи. Сам настраивается, и нас подтягивает: «Ну, мужики, улыбку, улыбку…» Он первый идёт. Неподалеку, справа, прохаживается Тамара, она тоже нервничает, потому что вторая. Ох, как болит спина… чувствую, будто и нет позвоночника, в колбасу скручивает… Ровно за инструментом сидеть не могу, спина не держит, одной рукой опираюсь на корпус электрооргана. Все одиннадцать человек около меня собрались, смотрят. У всех тревожный и сочувствующий взгляд. Все ждут, как я решу. Начинаем, или нет?
– Всё, всё, всё, всё! Начали, – говорю я, с трудом ворочая распухшим языком. – Начали. – И даю вступительный аккорд. Выдержав его, разворачиваю в морзянку позывных космического корабля, извещающего о начале нового дня нашей страны. Музыканты обрадовано рванули на свои места, остальные, врассыпную за кулисы. И мы, музыканты, всем оркестром, мощно, в мажоре, бодро и на форте, заканчиваем вступление восьмитактовой гармонией припева Пушкова «Тайга золотая»:
«…Зве-ени-и, золота-ая, шуми-и золотая, моя-а золота-ая