– Тихо, тихо, миленький. – Сказал папаша Лайсо и, погладив эльфенка по голове, аккуратно отвел его руку.
А того, как прорвало – он заговорил быстро-быстро, сбиваясь и перескакивая с одного на другое:
– Откуда я у них взялся – не знаю, но они были хорошие и меня любили! А я их… они не крестьяне, точно – к нам работники из соседней деревни приходили, и деньги у нас были… и образованные они! Папа учил меня всему, и письму, и истории, и географии. А потом пришли эльфы… – Мальчишка скривился – вот-вот сейчас заплачет! Но нет, перетерпел вроде, и погнал дальше:
– Вы про оброк людьми знаете, что Ламарис Лацидуму платит? У эльфов-то народу мало, детишки редко рождаются. А человеческие девушки, пусть и полукровок, но десяток за свою короткую жизнь нарожать могут. Эльфийки ж их, за несколько тыщ зим, двое в лучшем случае! Вот после Большой битвы, они и договорились меж собой…
– Спокойно, Малыш, мы историю знаем. Ты про себя и близких рассказывай. – Осторожно притормозил его Тай, боясь, что пересказывая исторические события, парень выговориться, а о себе промолчит.
– А что про себя? Тут без истории нельзя… всего отдают по пять девушек в год. Города по очереди, разом всех. А когда до деревень доходит, то те по одной. В общем-то, говорят, что им там хорошо – они же не скот, а великая ценность для эльфов. И из бедных многие сами идут. Здесь-то крестьянкой всю жизнь коров доить, да капусту поливать, а там сразу, вроде как госпожой становишься – к знатному эльфу в жены. Но не все хотят от родных-то уезжать, у кого и парень есть… а там-то жребий! Вот кто может, тот и откупается. И в результате, вместо ладной да пригожей дочери старосты, аль купца, к эльфам какая-нибудь больная сирота, а, то и нищая калека едет. А в договоре сказано, что девушки должны быть самые красивые да здоровые. Оброк-то собирают королевские сборщики подати, а уж эльфы девок на границе получают. И часто такое бывает – увидят, что девушки больные иль некрасивые совсем, и сами в набег идут по ближайшим деревням. В наши места ни разу не доходили еще, мы, вроде как, далеко. А вот в этот раз дошли… наши деревенские им отпор, видно, дали. А что могут крестьяне против эльфийских-то воинов – ничего! Светлые и девушек забрали и народу много покалечили… может, и убили кого. А когда эльфы уехали, деревенские на нас злобу-то свою и сорвали – родителей убили, а дом сожгли. – Парень сморщился, желая в очередной раз удержать слезы, и уж вроде захлопал влажными ресницами, но вдруг неожиданно схватил ближнюю к себе стопочку с настойкой, и жахнул целиком.
– Ох-ти ж, Светлый мой! Что ты делаешь? Она ж крепкая! – Завопил папаша Лайсо.
– Не бойся, хозяин, парнишка-то уже не маленький – эльфы долго взрослеют. Потому и откормить его не можешь. А крови-то эльфийской в нем много видать, раз, не обученный, сущность других чувствует. Сколько тебе зим-то на самом деле? Уж точно не тринадцать. – Успокоив хозяина, спросил эльфенка Тай.
– Двадцатая зима с той осени пошла. – Ответил парень, и как-то весь подобрался,