– Ну что, Попс, как оно? – спросил Джадсон, мой лучший друг, сидевший по другую сторону костра. Другой мой близкий приятель, Дикон, приветственно кивнул, а его подружка, Руби, помахала нам.
Поппи пожала плечами:
– Вроде бы неплохо.
– Как всегда, звезда шоу, – добавил я, крепко обнимая Поппи и улыбаясь моему темноволосому другу.
– Это же всего-навсего виолончель. Ничего особенного, – негромко возразила она.
Я покачал головой:
– Публика была в восторге.
Джори улыбнулась, а Эвери картинно закатила глаза. Не обращая внимания на Эвери, Поппи заговорила с Джори о школьных делах.
– Перестань, Попс. Говорю тебе, мистер Миллен – злобный инопланетянин. Или демон. Короче, откуда-то оттуда, из мира, о котором мы ничего не знаем. И директор вызвал его специально, чтобы мучить нас, слабых юных землян, заумной алгеброй. Для него это способ получения жизненной силы, тут у меня никаких сомнений нет. И, похоже, он нацелился на меня. Потому что я знаю, что он – пришелец. Господи! Он так на меня пялится!
– Джори! – расхохоталась Поппи. Ей было хорошо, и я, глядя на нее, улыбнулся. А потом отключился, прислонился к спинке скамейки и, неспешно рисуя пальцем узоры на запястье Поппи и слушая вполуха разговоры друзей, ушел в свои мысли. Больше всего мне хотелось поскорее свалить отсюда. Я был не прочь потрепаться с ребятами, но предпочитал компанию Поппи. Лишь ее общества мне недоставало; лишь в одном месте я желал быть – рядом с ней.
Джори, наверно, сказала что-то забавное, и Поппи даже подпрыгнула от смеха, задев висевший у меня на шее фотоаппарат. Она тут же виновато улыбнулась, а я наклонился, взял ее за подбородок и поцеловал в губы. Обычный, мимолетный поцелуй, ничего такого, но Поппи вдруг запустила пальцы мне в волосы, потянула к себе и раскрыла губы. Наши языки встретились, и у меня перехватило дыхание.
Ее пальцы запутались в моих волосах. Я положил руку ей на шею, чтобы продлить поцелуй. Если бы не нужно было дышать, я бы, наверно, никогда и не отнял губ.
Отдавшись целиком поцелую, мы опомнились и отстранились только тогда, когда неподалеку кто-то откашлялся. Я поднял голову – по другую сторону костра ухмылялся Джадсон, а когда опустил глаза, увидел полыхающие от смущения щеки Поппи. Наши друзья отворачивались, сдерживая смех. Ничуть не смутившись – она же моя девушка! – я обнял ее еще крепче.
Затихший было разговор возобновился, а я стал проверять, в порядке ли фотоаппарат. Родители купили его мне на тринадцатый день рождения, когда заметили, что фотография становится моей страстью. Это был винтажный «Canon» шестидесятых годов. Я таскал его с собой повсюду и уже нащелкал тысячи фотографий. Не знаю почему, но в этой возможности поймать и сохранить мгновение было что-то магическое. Может быть, потому что иногда жизнь оставляет нам только эти вот моменты. Здесь уже ничего не изменишь, не переделаешь; что случается в тот или иной момент, то и определяет жизнь.