Поппи кивнула и немного обеспокоенно посмотрела на меня.
– Ну, как прошло сегодня? Что ты думаешь?
Я картинно закатил глаза, поморщился и сухо, строгим тоном произнес:
– Как всегда, ужасно.
Поппи расхохоталась и ткнула кулаком мне в локоть.
– Руне Кристиансен! Не будь таким противным!
– Ладно, не буду, – обиженно проворчал я и, обхватив ее обеими руками, прижал к себе и принялся целовать. Поппи пискнула и попыталась высвободиться. Начав со щеки, я продвигался ниже и ниже, пока не добрался до шеи и услышал, как у нее перехватило дыхание. Теперь ей было уж не до смеха.
– Ты была восхитительна, – прошептал я, захватывая зубами мочку ее уха. – Как всегда. Идеальное исполнение. Ты завладела сценой. Все в зале слушали только тебя.
– Руне… – пробормотала она со счастливой ноткой в голосе.
Я отстранился, но руки размыкать не стал.
– Когда ты на сцене, меня переполняет гордость за тебя.
Поппи покраснела.
– Руне… – смущенно произнесла она и снова попыталась вывернуться, но я не выпускал.
– Карнеги-холл, помнишь? Придет день, и ты будешь выступать в Карнеги-холле, а я – смотреть на тебя из зала.
Поппи все-таки вытащила одну руку и похлопала меня по запястью.
– Ты мне льстишь.
Я покачал головой:
– Никогда. Всегда только правду.
Поппи прижалась губами к моим губам, и ее поцелуй пробрал меня с головы до ног. Потом она отстранилась, и я выпустил ее из кольца рук.
– Пойдем на поляну? – спросила Поппи, когда я повел ее через парковочную площадку, мимо продолжавших толкаться поблизости девятиклассниц.
– Мне, кроме тебя, никто не нужен.
– Джори спрашивала, придем ли мы. Там все собираются. – Поппи посмотрела на меня. Губы ее дрогнули, и я понял, что хмурюсь. – Сегодня же пятница, Руне. Нам пятнадцать, а ты совсем не развлекаешься, только смотришь, как я играю на виолончели. У нас еще есть время, давай повидаемся с друзьями, как нормальные подростки.
– Ладно, – согласился я и, обняв ее за плечи, наклонился к самому уху. – Но завтра делить тебя ни с кем не стану.
Поппи привлекла меня к себе:
– Не возражаю.
Девчонки у нас за спиной снова оживились. Кто-то произнес мое имя. Я раздраженно вздохнул, а Поппи едва заметно напряглась и, не поднимая головы, сказала:
– Это потому что ты другой, не такой, как все. У тебя есть художественный вкус, ты увлекаешься фотографией. Носишь темную одежду. – Она рассмеялась и тряхнула головой. Я отбросил волосы с лица. – А в первую очередь из-за этого.
– Из-за чего? – нахмурился я.
Поппи привстала на цыпочки и потянула меня за длинный локон.
– Когда ты вот так делаешь. Когда откидываешь волосы. – Я удивленно вскинул бровь, а она пожала плечами. – Устоять