Ваксиллиум осекся под взглядом Форча. Лицо террисийца было непроницаемым, лишь в глазах отражалось пламя свечей. Форч вытянул вперед ладонь, на которой лежала горсть гвоздей.
«Точно, Форч ведь…»
Гвозди, подгоняемые алломантией, со свистом сорвались с ладони Форча, и Ваксиллиум с криком бросился к груде мебели. Словно град, застучало по деревянным столам, ножкам стульев, полу, и внезапная боль пронзила руку Ваксиллиума.
Он снова закричал, схватился за руку и нырнул в укрытие. Один из гвоздей вырвал кусочек плоти возле локтя.
Металл. Ему нужен металл!
Он уже много месяцев не жег сталь. Бабушка хотела, чтобы он получше узнал свою террисийскую сторону. Ваксиллиум поднял руки и вдруг понял, что на них ничего нет. Его наручи…
«В твоей комнате, идиот!»
Ваксиллиум покопался в кармане брюк. Он всегда носил с собой…
Вытащив мешочек с металлическими опилками, Ваксиллиум бросился прочь от Форча, который, пытаясь добраться до него, раскидал столы и стулья. Где-то на заднем плане всхлипывал маленький пленник.
Дрожащими пальцами Ваксиллиум попытался развязать мешочек с металлическими опилками, но тот внезапно вырвался из рук и улетел в другую часть комнаты. Ваксиллиум в отчаянии повернулся к Форчу – как раз в тот момент, когда террисиец взял со стола металлический брусок и швырнул.
Ваксиллиум не успел пригнуться, и брусок, подталкиваемый алломантической сталью, врезался в грудь, отбросив его назад. Форч охнул и зашатался. Он нечасто пользовался алломантией и не был готов к отдаче. Алломантический толчок, отбросивший Ваксиллиума, с той же силой ударил по самому Форчу.
Ваксиллиум врезался в стену и почувствовал, как внутри что-то хрустнуло. В глазах потемнело, и, охнув, он упал на колени. Комната зашаталась.
«Металлы. Достань металлы!»
Едва соображая, Ваксиллиум окинул неистовым взглядом пол вокруг себя. Ему нужен тот мешочек с опилками… Наконец окровавленные пальцы нашарили искомое. Ваксиллиум поспешно схватил мешочек, развязал, запрокинул голову, чтобы высыпать опилки в рот и проглотить, но на него надвинулась тень и пнула в живот.
Закричав от боли, Ваксиллиум не успел закинуть в рот и малой толики металла, как Форч выбил из рук мешочек, рассыпав опилки, затем схватил его самого и приподнял над полом.
Юноша выглядел более массивным, чем ему подобало, – наверняка черпал запасы из метапамяти. Более исступленная часть Ваксиллиума пыталась толкнуть наручи террисийца, но ферухимическая метапамять была печально знаменита тем, что с трудом поддавалась алломантии. Силы алломантического толкания Ваксиллиума для этого оказалось недостаточно.
Держа за