– Забирайте хоть час, – ответил Вакс. – Но не у меня.
– Но…
– Встретимся на месте, – сказал он, обращаясь к Уэйну.
Потом бросил гильзу и, оттолкнувшись, взлетел. Зачем тратить время на поездку в карете?
Ощущая в желудке приятное горение стали, Вакс оттолкнулся от ближайшего фонарного столба – фонарь все еще горел, хотя уже наступило утро, – и взмыл повыше. Перед ним раскинулся Элендель, чудо-город, перепачканный в саже, источающий дым из сотен тысяч домовых и фабричных труб. Отталкиваясь от стальной арматуры недостроенного здания, Вакс широкими прыжками начал пересекать Четвертый октант.
Он миновал поле наемных карет, выстроившихся рядами в ожидании клиентов, и спешившие на заводы рабочие проводили его взглядами. Один ткнул пальцем: должно быть, его внимание привлек туманный плащ. Алломанты-стрелки в Эленделе часто работали курьерами, и люди, летящие по воздуху, редко вызывали у кого-то удивление.
Еще несколько прыжков перенесли его через тесные ряды складов. Каждый прыжок вызывал у Вакса восторг. Удивительно, насколько чудесным ему казалось все это после стольких лет. Ветер в лицо, и краткий миг невесомости на пике прыжка…
Однако очень скоро сила тяжести и долг взяли свое. Вакс покинул промышленный квартал и очутился в районе с улицами, покрытыми асфальтом и гравием – куда более ровными и гладкими, по сравнению с брусчаткой, – предназначенными для этих проклятых автомобилей. Легко обнаружил церковь Выжившего с ее огромным куполом из стали и стекла. В Везеринге хватало простой деревянной часовни, но для Эленделя она была бы недостаточно величественной.
Церковь выстроили таким образом, чтобы прихожане могли свободно любоваться туманом по ночам. Вакс считал, что, если уж им хочется поглядеть на туман, стоило бы просто выйти наружу. Но возможно, в нем говорил цинизм. В конце концов, купол – состоявший из стеклянных сегментов между стальными балками, из-за чего вся конструкция смахивала на дольки апельсина, – можно было по особым случаям открывать, позволяя туману пролиться на головы собравшихся.
Создатели купола наверняка рассчитывали, что он будет затмевать окружающие здания. И можно не сомневаться, что когда-то так оно и было. Однако с годами дома становились все выше и выше, и теперь церковь казалась на их фоне карликовой. Уэйн наверняка подыскал бы подходящую метафору. Может статься, грубую.
Вакс приземлился на крышу возвышавшейся над церковью водонапорной башни. Итак, наконец-то прибыл. Глаз у него задергался, и внутри проснулась ноющая боль.
«Кажется, я любил тебя даже в тот день. Так нелепо, но так искренне…»
Шесть месяцев назад Вакс нажал на спусковой крючок и будто все еще слышал тот выстрел.
Вакс выпрямился и постарался взять себя в руки. Один раз он уже исцелился от подобной раны. Исцелится и теперь. И если от этого сердце покроется шрамами – что ж, значит, так надо.
Он спрыгнул с водонапорной башни и замедлился, оттолкнувшись от брошенной гильзы. Приземлился посреди улицы. Гости уже собрались – догматы религии