– Что?
– Дерево. У него есть ветки, и если ветку срежешь…
Я говорил минут пятнадцать. Меня было не остановить. Уроки Семы. Уроки Генныча.
– Блин, а это интересно…
Один чувак кому-то навязал, теперь все…
Мы подружились. Его звали Дэн, и он тоже был жертвой родителей-бизнесменов, вынужденный ходить на кружки ежедневно и помногу. Он выбрал качалку.
Через неделю мы вместе пошли есть мороженое на спор. Конечно, болели. Но болеть тоже приятно, особенно когда позади что-то важное сделано.
…Стал владельцем велосипеда
Однажды я стал владельцем велосипеда.
У меня не было велосипеда. Я считал, что если у тебя есть велосипед, то обязательно есть «Ранглер», «Джуси фрут», билеты в кино на «До 16…» Тебя уважают и здороваются по-взрослому. Я знал, что в нашем классе у всех есть велики, даже у Костяна, который по праву своего прикида считался «живущим за чертой». А у меня не было. Конечно, я говорил, что есть, даже два, только один я утопил в пруду прошлым летом, а второй позапрошлым разобрал, чтобы провести опыт по физике.
Прихожу как-то домой. После соревнований. Неудачно по канату съехал. Руки стер. Хотелось пожаловаться на школу. Попить чай. Чтобы посочувствовали и наутро не будили спозаранку кефирный гриб пить.
Подъезд, старик с мусорным ведром. «Здрасьте!» Не здоровается, как будто бы меня нет. Лестничная площадка. Соседская дверь, еще, стою перед своей, уже хочу постучать, как обычно ногой, уже занес, так и замер… Он.
Апельсиновый красавец. Два колеса, руль, звонок… я про все забыл. Нет, я, конечно, часто вижу на улице, во дворе, мимо меня по парку не один раз пролетают, но чем ближе велосипед к дому, тем больше волнующего ощущения. Чем ближе к порогу, тем больше вероятности, что он может принадлежать тебе.
Вхожу. Думаю, что кто-то пришел и не решился во дворе оставить своего красавца. Но три пары и тапочек гора, все дома. Улыбки, моргания через раз. Сперва «Переоденься», потом барьеры из тем про выборы и «Лето уже заканчивается, а мы еще здесь». Наконец возникла пауза – мама открыла холодильник, папа раскрыл «Вечерку», Жанка хотела пройти к себе, но на дороге стоял я.
– Чей он?
– Кто? А, ты про этого птеродактиля. Твой вроде.
– Как мой?
Я не верю. Потому что у меня не может быть велосипеда! Забыл про стертые руки. К папе. Он морщится, громко шелестит газетой, сворачивает ее трижды и говорит:
– Разве это велосипед?
Для него, может быть, и не велосипед, но для меня… когда я сделал свой первый лук из ивовых веток, то был безмерно счастлив. А как мы были счастливы дожевать жвачку, которая уже побывала в чьем-то рту, оставив там свой сладкий вкус…
– Наживается на тебе тетка Фарида.
Мама привыкла все покупать на работе. Коммивояжерам тоже было удобно, что у них есть постоянный клиент. Конечно, велосипедами они не торговали. «Фаридами» папа называл всех, кто приходит к маме.
– Да не купила. Списали. На нем наш курьер