Под оживленные возгласы и заинтересованные взгляды прохожих, совершив неимоверное усилие, вывалился по ту сторону «Зингера». Пускай и до крови прикусил язык, когда ноги неумело встретились с асфальтом. Зато теперь я свободен, и никакой Алисы Расколовой, новоиспеченной надзирательницы, которая не справилась с возложенной на нее функцией и потеряла подозреваемого. Между прочим, по своей вине. Лучше следить надо было!
Оставив центральный вход за спиной, метров через двести нырнул в переулок. Чтобы выйти на кратчайший маршрут до дома, где припаркована служебная «девятка», пришлось перелезать через еще одно препятствие – обшарпанную каменную стену, которая служила чем-то вроде забора, отгораживающего одну часть двора от другой.
Тревожные мысли не давали покоя: ищейки департамента, конечно, нагрянут сегодня в Кириши и спустя три часа, оформив все документы, обзвонив инстанции и выпросив разрешение у матери на осмотр трупа Никиты, все-таки обследуют его. Однако это уже может быть поздно.
Когда имеешь дело с умело наложенными печатями, важна скорость. Пока департамент телится, пентаграмму на теле мальчика можно запросто испортить, к примеру, изрезав кожу скальпелем. На кой черт могущественному магу оставлять следы? И вообще живых свидетелей? Например, мать Никиты, Марину Афанасьеву.
То-то же.
Отчего-то мне кажется, что этот гребаный волшебник из кровавой страны Оз в данный момент направляется именно туда. Интуиция? Провидение? Может быть. Во всяком случае, стоит поторопиться.
Двор забит машинами до отказа. И это сейчас, в обеденное время! Ближе к вечеру так вообще не протолкнуться. Хорошо, что у инженеров имеются привилегии: местный ЖКХ выделяет специальное парковочное место для служителей закона, знают ведь – случись чего в закрепленном за ними районе, побегут в ИМП просить помощи. Они ее, конечно, получат, вопрос в том, как скоро. А когда в доме живет инженер, который всегда под рукой, это совсем другое дело. Потому и делают поблажки в виде свободного места на стоянке и льгот на оплату электроэнергии и воды. Соседи, конечно, поначалу были не в восторге, но со временем, видимо, что-то сообразив, смирились. А спустя год после начала массовых преображений так и вообще в тряпочку помалкивали.
«Девятка» послушно дожидалась на положенном месте. Раздался писклявый звук – сигнализация отключилась. Распахнув дверь, втиснулся в узкое машинное нутро и тут же завел мотор. Пока двигатель грелся, внимательно осмотрел периметр, нет ли слежки.
Все чисто.
Визгнув резиной, машина сорвалась с места.
Спустя пятнадцать минут я уже мчался по московскому шоссе, выжимая из старушки все, на что она была способна. Пару раз утыкался в пробки, но бог дорог сегодня был на удивление милостив: машины скучивались на незначительные пять-десять минут, после чего заторы рассасывались, и железная колымага вновь набирала обороты.
Добравшись до деревушки под названием Зуево, заправился, на ходу проглотил кофе и свернул в сторону