Когда в туннеле загудел поезд, я уже знал, с чего начну. Рядом замелькали окна, тяжело ухнули колодки. Когда открылись двери, я нырнул в вагон и устроился у противоположной двери – топографическая база и архив на другом конце Полиса. Нужно достать планировку пригорода.
Легкий толчок, и опорные колонны поплыли мимо. Состав ещё набирает скорость, а я уже скребу по дисплею КПК, намечая маршрут по электронной карте. Вокруг толпятся люди, но им все рано. У каждого свои проблемы, заботы. Даже в пустой темной комнате не чувствуешь себя таким незаметным, как здесь.
Мы уже проехали развязку и несколько станций, когда поезд стал сбрасывать скорость. Странно – до следующей остановки еще минуты две. Я спрятал наладонник, осмотрелся. Вдруг, вагон резко встал, засвистели рельсы, людей бросило вперед – сработал пневматический тормоз. Меня потянуло по салону, но я схватился за поручень и устоял. Через несколько секунд сквозь ропот толпы и помехи послышался голос диспетчера: «Блок семь, техногенная авария… завод «Актинид», выброс кислотных паров… остановлена первая ветвь метрополитена, просьба сохранять спокойствие». Станции вдоль путей заблокированы. Это серьезные меры, значит, на поверхность нельзя. Сонька… надеюсь, она укрылась. Так, это здесь при чем? Я должен считать потерянные часы, искать обходной путь.
Стены вагона задрожали, по обшивке и стеклам, словно по воде, пробежала легкая рябь. Над общей суматохой появился новый звук. Тихий гул уверенно расходился по туннелю. Я уже начал сомневаться в себе, но голоса в вагоне вдруг стали затихать, люди прислушались. Непонятное эхо стало нарастать и вскоре превратилось в тяжелый рев. Меня вдруг прошибло – поезд! Составы ходят с интервалом в сорок секунд, проблемы со связью в метро – не новость. За нами летит следующая электричка.
Из последнего вагона послышались крики. Я вцепился в поручень, заорал: «Держись!». Через секунду раздался жуткий удар. Скрежет металла, крики и звон стекла слились воедино. Тяжелый вагон подбросило, как игрушку. Поручень вырвался из рук, что-то твердое ударило по ребрам, и я упал. Накатила темнота, приступ боли и тошноты прошелся по телу. Звуки умерли, мир сузился до полосы грязного пола в стеклянной крошке.
Сквозь боль и темноту в сознании проступали обрывки фразы: «Слишком просто… слишком просто, остаться здесь… ты не закончил». Никто, кроме меня, не допишет Древо. Преодолевая боль, я поднялся на четвереньки и пополз. Разбитое окно рядом. Много стекла, руку в сторону… теперь что-то липкое и теплое… кто-то лежит у двери. Царапая ладони, я вцепился в край оконного проема и подтянулся. Немного выше, перевалиться вперед, и я падаю. Новый удар напрочь сбил дыхание. Я перевернулся на спину, хватая воздух.
Темноту подземного тоннеля прорезала полоса света. Блестящая белая трещина зазмеилась по железобетонному своду. С легким хрустом многотонные плиты стали расходиться. В разломе показалось знакомое пространство: