Пока чайник шипел на огне, я успел собрать себе завтрак, если можно назвать этим гордым словом банку консервов и плитку сухого рациона. Не самое здоровое начало дня, но мой бедный организм привык ко всему: дешевый кофе, шикарное меню из мороженых полуфабрикатов, жуткая работа и четыре часа рваного сна в сутки. Интересно, как зовут птицу с такими проблемами в жизни?
Вскипела вода. Мятый пакетик упал в чашку, маленькая ложка фальшиво зазвенела о внутренности. Девять раз вместо обычных трех. Черт, да неужели мне так плохо? Если даже руки… нет, работать над Древом сегодня нельзя. Одна ошибка может отбросить на много дней назад. Здесь нужна предельная концентрация.
На кухне почти вся мебель осталась на своих местах. По всей квартире я старался освободить стены для работы, но сюда пока не добрался. Здесь заканчивается одна из ветвей низкого приоритета – вдоль холодильника по стене тянется сложная сеть блоков, диаграмм и графов, что-то о профориентации. Чудовищная блок-схема начинается у потолка и упирается последним комментарием в плинтус. Хороший маркер и вытертые обои – максимум наглядности. Ни один монитор, ни одна презентация не способна дать такую степень визуализации.
Мое Древо – комбинированный алгоритм, чудовищных размеров древовидная структура, в которую я пытаюсь уложить свою жизнь. Вернее, последовательность действий, событий и случайностей – многообразие личностного выбора и невероятное количество возможных исходов. Моя маленькая квартира схвачена густой паутиной графов и структурных схем. Год назад я начал работу на потолке спальни. Но уже через месяц схема сползла на стены, покрывая все пригодные для письма поверхности.
За стеной что-то упало, послышался детский плач – соседи чутко следят за тем, чтобы я не терял связи с реальностью. Остывший чай, немытая посуда, мутные разводы на стене… стоп! Разводы? Стройная вязь формул и символов ожила. Ровные линии потянулись в стороны, вся ветвь дрогнула, словно отражение в воде. Всё смешается, я не восстановлю порядок! Словно услышав мои мысли, схема на мгновение замерла, затем все записи потянулись к центру. Несколько секунд, и на стене осталась одна жирная чернильная клякса. Блестящая струйка лениво сползла вниз, капля вытянулась и упала в чашку.
Тут меня проняло. Краем сознания я понимал, это очередная галлюцинация. Несколько глубоких вдохов, и все вернулось на места. Но в голове стучало лишь: «Древо! Я не смогу закончить!». Моя главная работа. Мой смысл и последняя надежда. Прав был доктор, когда назначал тяжелые препараты. Длительный курс терапии, чудо-таблетки, выворачивающие сознание – единственный путь, короткая отсрочка.
Пусть