Ради истины, вынужден заметить: пили на работе не только рабочие. Им ни в чем не уступало начальство. Лично часто видел в сильнейшем подпитии своего начальника литейного цеха Каховского и, в особенности, его заместителя – Кривцуна (к сожалению, их имен уже не помню). О мастерах и начальниках смен – могу сказать то же.
Какими способами они добывали спиртное? Не знаю. Доподлинно мне было известно, что начальству лазить по заборам или воротам не приходилось. Потому что у них были другие возможности. Весь руководящий состав, особенно начальники цехов и их заместители, в пропуске имели соответствующий штамп, дающий им право беспрепятственного входа и выхода с завода в любое время суток. Охрана их знала в лицо, поэтому на проходной не обыскивала, как рабочих.
Не смею утверждать, но знающие люди поговаривали, что такое начальство вообще не пользует покупное. У них в кабинетах (у Каховского и Кривцуна) всегда запас спирта. Откуда у руководителей литейного цеха спирт? Зачем? Ясно, не затем, чтобы протирать чугунное литье после формовки. Для производственных нужд спирт им был не положен. Однако был в достаточном количестве. В рабочей среде знали, откуда брался сей любимый советским народом напиток. Тому же Каховскому мог поставлять спирт его коллега, к примеру, начальник соседнего цеха №4, где имелось сверх секретное отделение, на базе которого осуществлялась завершающая стадия производства снарядов, в том числе и для морской артиллерии. Как всем понятно, в производстве сверх точного и надежного оружия без спирта не обойтись. Понемногу спирт отстегивали от производства и рабочие, но начальство – само собой. Не меряно этого добра было и у военпредов. Кто такие военпреды? Это – военные представители Министерства обороны, непосредственно осуществлявшие проверку, контроль и приемку всей произведенной оборонной продукции на завершающей стадии.
Вот так невольно подошел к очередному своему конфликту. Чтобы понять существо его, обязан еще раз сказать. По работе у меня все было прекрасно. Ко мне хорошо относились не только со мной работающие грузчики, но и непосредственные руководители – диспетчер и старший диспетчер. Партбюро, цехком профсоюза и администрация литейного цеха в течение всего 1961 года признавали меня одним из победителей соцсоревнования, и моя фамилия из месяца в месяц красовалась на цеховой Доске почета. Короче говоря, все свидетельствовало, что коллектив меня принял и признал. Казалось, на горизонте – ни облачка. Ни что не предвещало грозы.
Гроза-то оказалась издевательством
Но она, эта гроза, все-таки разразилась. Для меня – совершенно неожиданно. Неожиданно для меня, двадцатилетнего парня – по-прежнему поразительно наивного и непосредственного.