Коронованный всадник повернул коня и поскакал прочь, сопровождаемый знаменщиком, оруженосцем, пажом и конными латниками, среди которых был и англичанин в накидке с тремя ястребами. Вслед неслись крики лучников о пощаде.
Французы не могли забыть своих поражений и ненавидели английских стрелков с их длинными боевыми луками. В битве при Креси французы, пользуясь численным превосходством, загнали англичан в ловушку и пошли в наступление, мечтая избавить мир от дерзких захватчиков, но были остановлены лучниками – оперенная смерть тогда летела с неба градом, неся гибель и поражение доблестным рыцарям. Позже, при Пуатье, французское рыцарство было разбито лучниками в прах, вечером того же дня попал в плен сам король Франции. Поражений от лучников не удавалось избежать и после, поэтому пощада им не грозила.
Хук с девушкой прислушивались к звукам. Стрелкам, которых оставалось три-четыре десятка, теперь отрубали пальцы – ухмыляющийся толстяк-француз, орудуя стамеской и молотом, отнимал у них по два пальца с правой руки, чтоб стрелок уже не смог натянуть тетиву. Кто-то сносил мучение безмолвно, кого-то к бочке, на которой раскладывали руку, приходилось тащить силой. Хук думал, что все этим и кончится, однако расправа только началась. Французам мало было одних пальцев, они жаждали крови и смерти.
За действом наблюдал рослый всадник с длинными черными волосами, падавшими ниже стального оплечья. Зрением лучника, острым, как у ястреба, Хук разглядел красивое загорелое лицо с прямым носом, крупным ртом и длинным щетинистым подбородком. На налатнике, надетом поверх доспехов, красовалось золотое солнце со змеящимися лучами и орлиной головой на фоне солнечного диска.
Девушка его не видела. Уткнувшись лицом в плечо Хуку, она вздрагивала при каждом крике боли, доносившемся с площади, где французы продолжали мстить англичанам за былые поражения.
Хук смотрел на площадь. Было понятно, что высокий всадник с орлом на солнечном диске властен прекратить мучения и убийства, однако тот, восседая на рослом жеребце, бесстрастно следил, как французы, сорвав одежду с оставшихся в живых лучников, выкалывали им глаза кинжалами и со смехом ковыряли острым клинком глазницы. Кто-то из французов сделал вид, что пожирает чей-то глаз, вокруг захохотали. Длинноволосый не смеялся, лишь холодно наблюдал, как слепых лучников раскладывают на брусчатке, чтобы оскопить, и слушал, как их крики сливаются с общим воплем, наполнявшим город. И только когда охолостили последнего слепого лучника, великолепный всадник повернул великолепного коня прочь от площади, где стрелков оставили истекать кровью под летним небом. Умирали они долго, и Хука не отпускал озноб, несмотря на жару. Святой Криспиниан молчал. Среди лучников корчилась от боли женщина с отрезанной грудью.