Такая же «глубокая шахта» с молочно-белыми полупрозрачными стенами, но пейзаж внутри другой.
Засохший, чёрный, растопырчатый, шипастый лес. Несколько голых бугров с асимметричными белыми скалами на вершинах. Ничего живого. Смерть и запустение.
– Никого не вижу, – пробормотал Самандар. – Асат, кто здесь сидит? То есть сидел?
– Маатанин.
– Расшифруй.
– Представитель цивилизации маатан, «живых энергоинформационных консервов».
– Неужели есть и такая форма жизни?
– В одном из «лепестков розы», сконструированном Предтечами.
– Как он выглядел, этот маатанин?
– Чёрная глыба на холме. И он ещё живой.
Самандар и Котов с одинаковым интересом глянули на глыбу, принятую ими за каменный останец.
– Никогда бы не подумал, что это разумное существо, – признался Василий Никифорович.
– Я тоже. Почему он не двигается? Спит? Медитирует? Находится в бессознательном состоянии?
Асат не ответил. Будучи конкретной программой контроля границы «розы», он знал лишь самое необходимое, что входило в его обязанности.
– Может, попробуем его освободить? – предложил Самандар.
– С помощью наших перочинных ножиков? – скептически отозвался Котов. – Нужен синкэн-гата. И если мы будем подолгу задерживаться возле каждой камеры, никогда не проверим всю тюрьму.
– Мы и так не сможем это сделать за один раз. Нужен другой подход.
– Какой?
– Сориентируй тхабс ещё раз, пусть покличет Стаса.
– Тхабс не радиопередатчик и не громкоговоритель.
– Тогда давай пошлём Асата, пусть осмотрит камеры сам, он сделает это гораздо быстрее.
Василий Никифорович почесал в затылке.
– Иногда ты меня поражаешь, старик. Отличная мысль. Давай обыщем ближайшую группу камер и отпустим Асата, раз уж он подчиняется нам. А сами подождём.
– Асат, ты всё слышал?
– Я понял, мастер.
– Действуй.
За несколько минут они облетели все столбы местного скопления камер в количестве сорока штук и убедились, что Стаса ни в одной из них нет.
Большинство камер-столбов пустовало, их узники давно умерли, и системы жизнеобеспечения планеты-тюрьмы перестали поддерживать внутри камер даже минимум бытия.
В двух отыскались пленники.
В одной камере – беловолосый гигант ростом с пятиэтажный дом; он сидел на берегу водоема, затянутый в комбинезон из блестящих выпуклых ромбов, и ловил рыбку обыкновенной – если не считать размеров – удочкой. На глядевших на него с «крыши» камеры землян он не обратил никакого внимания. То ли не заметил, то ли привык к своему положению и не верил, что его могут когда-нибудь освободить.
– Уэллс, – хмыкнул Василий Никифорович.
– Какой Уэллс? – не понял Самандар.
– Герберт. Читал его фантастику? «Человек-невидимка», «Война миров»…
– Читал в глубоком детстве.
– У