Таким образом, мы приходим к выводу, что неуёмное стремление мужчин к соревновательной деятельности имеет под собой фундаментальную основу и глубинные корни. Духом карьеризма и соревнования у «сильного» пола пронизано буквально всё: политика, бизнес, воинская служба и даже церковь (тонкое соревнование за бо́льшую «святость»). И то, что греющее омрачённую душу слово победа в нашем языке завуалировано включает в себя аспект беды, очень мало кого когда-нибудь смущало. Этому у нас не учат в детских садах и школах. Система (родители, учителя, а также средства массовой информации) отдают свои безусловные приоритеты штамповке у людей стереотипов «победителей соревнований» и воспитанию гипертрофированного чувства самодостаточности и собственной значимости. Почти синонимами в нашем языке стали слова «соревнование» и «чемпионат». Последнее из них делает особо выраженный акцент на выявление чемпиона, то есть победителя соревнования. Вроде бы здесь отсутствуют какие-либо основания для серьёзного беспокойства. Так в чём же тогда проявляет себя аспект «беды» в слове победа? Попробуем разобраться в этом на некоторых (даже не военных!) примерах.
Если мы попытаемся проанализировать реальные последствия, вытекающие из соревновательной деятельности любого рода, то наверняка вынуждены будем обратить внимание на количественное преобладание в ней разочарованных её итогами людей на фоне очень немногих удовлетворенных победителей (чемпионов). Победителей гонок (президентов, олигархов, генералов, космонавтов, чемпионов мира от спорта)