– Как так? Я что-то этого в толк не возьму.
– Все дело в том, что дочь попадьи теперь отдана приказом в холопство нашему боярину. Понимаешь ли?
– Разумею. Сиречь она с нами стала одного поля ягода?
– Нет, брат, погоди! Боярин-то давно на нее зарился. Жениться он на ней не женится, а полубоярыней-то она будет. Понимаешь ли?
– Разумею. Сиречь она с нами, холопами, водиться не станет.
– Экой тетерев! Совсем не то. Ну да что с тобой теперь толковать! Сам ее завтра увидишь. Боярин, слышь ты, велел привести ее к нему в ночь, чтобы шуму и гаму на улице не наделать. Ведь станет плакать да вопить, окаянная. Она теперь в гостях у тетки, да не минует наших рук. Около дома на всю ночь поставлены сторожа с дубинами, да решеточный приказчик в соседней избе укрывается. Не уйдет голубушка! Дом ее тетки неподалеку… Тьфу пропасть! опять ты задремал. Нет, полно. Пора спать. Завтра ведь до петухов надо подняться.
Окно затворилось, и огонь погас. Выслушав весь разговор, Бурмистров встал со скамьи и поспешил возвратиться домой.
IV
И смотрит вдаль, и ждет с тоской…
«Приди, приди, спаситель!»
Но даль покрыта черной мглой:
Нейдет, нейдет спаситель!
– Вставай, Борисов! – сказал Василий, войдя в свою горницу, освещенную одною лампадою, которая горела перед образом. – Как заспался! Ничего не слышит. Эй, товарищ! – С этими словами он потряс за плечо Борисова, который спал на скамье подле стола, положив под голову свернутый опашень[33].
Борисов потянулся, потер глаза и сел на скамью.
– Уж оттуда не вылезет! – пробормотал он.
– Что такое ты говоришь?
– Так и полетел в омут вниз головами!
– Ты бредишь, я вижу. Опомнись скорее да надевай саблю: нам надо идти.
– Идти? Куда идти?.. Ах, это ты, Василий Петрович. Куда это запропастился? Я ждал, ждал тебя да и вздремнул со скуки. Какой мне страшный и чудный сон привиделся!
– После расскажешь, а теперь поскорее пойдем!
– Ночью-то! Да куда нам идти? Домовых, что ли, пугать?
– Не хочешь, так я один пойду. Эй! Гришка!
Вошел одетый в овчинный полушубок слуга с длинною бородою.
– Беги в первую съезжую избу и позови десятерых из моих молодцов. Скажи, чтоб взяли сабли и ружья с собою! Проворнее! Да вели Федьке заложить вороную в одноколку.
– Куда ты сбираешься? – спросил удивленный Борисов. – Вдруг вздумал ехать,