Колумбия – любовь моя. Брюс Федоров

я делаю что-то не то. Ненужное. Скверное. Перед каждым свиданием с ним я уговариваю себя, что так нужно. Все ради дочери и безбедной жизни. Тебе признаюсь, что я всегда боялась трудностей, боялась бедности, и хорошо помню, как моей матери и троим сестрам было непросто, когда умер мой отец. Потом все выправилось. Как-то постепенно, незаметно для нас, детей. Со временем я поняла, что у матери появился богатый любовник. Теперь я понимаю, что он был, по сути, добрым человеком, и поэтому перебоев с деньгами наша семья больше не испытывала. Если ты помнишь, моя мать была яркой женщиной. Не просто красивой. В ней было нечто, что всегда притягивало мужчин. Некий вызов, уверенность в себе, внутреннее достоинство, то, что называют странным словом «харизма». Как говорится, с женщиной, твердо убежденной в своей неотразимости, мир соглашается. Во мне такого нет.

      – А как с Антонио, этим русским? – спросила Даниэла, понимая, что надо дать Кармен возможность выговориться.

      – Антонио? Это интересный человек. Очень интересный. Сильный, умный, может быть, даже необычный, во многом непохожий на здешних мужчин. Он очень ласков со мной. Находит такие слова, какие я никогда и ни от кого в жизни не слышала и, наверное, уже не услышу. Во всем щедрый. Возможность опереться на его сильную руку стала бы для меня большим счастьем. Но я думаю, что это только мечта. Неуловимая, несбыточная. Иногда налетит, закружит и опять исчезает. Я знаю, что он деловой человек и что в прошлом в России у него была сложная жизнь. Здесь, в Колумбии, ведет изумрудный бизнес. Удержать в руках такого человека я не смогу, и это очень печалит меня. Вот и все, что я могу рассказать о моей личной жизни, но хочу добавить: из того, что меня страшит, самым грустным является то, что безостановочно бегут года, – ровным голосом, может быть, даже чересчур монотонно, продолжала излагать свою исповедь Кармен. – Мне уже тридцать четыре. Для женщины это целая жизнь. Каждое утро я с тревогой всматриваюсь в зеркало и ищу на лице и шее новые морщины. Уже целых два седых волоса выдернула. Я боюсь остаться одна. Каролина вскоре станет совсем взрослой. У нее будет собственная жизнь, в которой для меня будет мало места. Ты не обижайся, Даниэла, но я тебе где-то завидую. Хотя бы тому, что у тебя уютный дом, дружная семья и много детей, и не в последнюю очередь тому, что муж тебя любит и считает единственной на свете. Такого у меня никогда не было и не будет. Такова моя незамысловатая история, но лучшей у меня нет.

      – Ну что ты, Кармен. – Даниэла участливо положила свою руку на прикрытое дорогим изумрудным браслетом запястье подруги. – Не все так плохо. Ты молода, необычайно привлекательна. Не стоит грустить. Не мне судить, но думаю, что такая яркая женщина, как ты, просто не может принадлежать только одному мужчине. Такое часто случается. Видимо, такова твоя судьба. У тебя все еще впереди, и ты еще увидишь, как все эти мужики сами приползут к твоим ногам и будут валяться у них, выпрашивая снисходительность как милость. Они ведь не знают, что мы, женщины, непобедимы в умении сдаваться.

      Подруги рассмеялись