Развели пары и в 11.30 пошли недурно на всех парусах, только очень неровно. Вышли из крупных, толстых льдов в более легкие, но скоро опять попали в тяжелый лед и целых полчаса не двигались с места. Так и пошло: то молодые, легкие льды, то старые, массивные; иногда попадалась выдвинутая сжатием гряда торосов, крайне тяжелая.
Вчера самым приятным событием явилось то обстоятельство, что мы продвинулись на 15 миль к юго-востоку и таким образом фактически не приостановили своего продвижения вперед, хотя оно и было довольно медленным.
Не знаю, что думать об этих льдах и когда мы из них выберемся.
Сегодня мы испытали печь Аткинсона, приспособленную для ворвани. Внутри печи находится изогнутая кольцом трубка с отверстиями в нижней части. Через эти отверстия на асбестовую горелку капает жир. Ворвань помещается в баке, соответствующим образом смонтированном вокруг дымохода. Избыток ворвани из этого резервуара попадает в питающую трубку в печке, снабженную краном, регулирующим эту струю. Устройство прибора очень простое и, как уже было доказано, чрезвычайно эффективное. Печь дает много тепла, но, конечно, от нее исходит некоторый запах ворвани. Однако с такой печью на юге никто не останется без пищи и теплого жилища.
Мы с Райтом обсуждали, почему торосы на морском льду дают пресную воду. И сошлись на том, что рассол просто вытекает изо льда. Интересно было бы выловить кусок морского льда и проследить этот процесс. Интересен самый факт, показывающий, что процесс, образующий торос, на самом деле производит пресную воду. Этот факт может иметь чрезвычайно важное значение для исследования ледяного покрова.
Поистине нелегко добраться до нашей зимовки. Сначала штормы с большим волнением, теперь эта борьба со льдами.
Вторник, 13 декабря. Я почти всю ночь не ложился. Никогда не испытывал таких быстрых и резких перемен. В последнюю «собачью» вахту мы шли сквозь молодой, мягкий лед вроде «сала», делая на всех парусах по четыре или пять узлов. В первую вахту опять попали в тяжелый, крепкий лед. Средняя вахта застала нас в открытой полынье, а кругом был прочный, толстый лед. Мы прошли его, затем, стараясь держаться открытой воды и недавно замерзших водных поверхностей, хорошо продвинулись вперед. Под конец этой же вахты снова стало плохо, а в начале следующей так плохо, как никогда: кругом тяжелый, торосистый лед, льды, выступающие на 7 или 8 футов над поверхностью воды и очень глубоко уходящие в воду. Точно такой лед мы видели у Земли Короля Эдуарда во время плавания на «Дискавери».
Последнюю часть утренней вахты мы провели в длинной полынье, недавно затянутой льдом.
Такие перемены страшно действуют на нервы. Ничто так не утомляет, как необходимость беспрестанно приспосабливаться к новым условиям. Один час все как будто идет хорошо; в следующий – положение кажется безвыходным. Не знаешь, на что решиться, особенно если принять в расчет трату угля, и хорошо ли мы сделали,