Калёнову в июне должно было исполниться шестьдесят девять лет, но выглядел он, несмотря на полное отсутствие волос на голове (примерно лет двадцать назад он стал брить голову наголо), пятидесятилетним и производил впечатление человека, которого лучше не задевать. Высокий (метр девяносто пять), широкоплечий, не потерявший ни подвижности, ни гибкости, ни силы, он являл собой пример мужчины, отвечающего за свои слова. Про таких говорят – лучше быть их друзьями! И Калёнов вполне заслуживал такой оценки.
У него было твёрдое лицо смелой мужской лепки, твёрдые прямые губы, синие глаза и прямые седые брови. Подкачал в твёрдости лишь нос – не туфля и не картошка, но всё же не слишком серьёзная деталь во всём интерьере, зато при улыбке эта деталь добавляла доброты лицу, и редко кто мог удержаться от улыбки в ответ.
Жил Максим Олегович в пятиэтажке на Второй Набережной улице, недалеко от церкви Богоявления. Квартира принадлежала старшему брату Калёнова Дмитрию, а переехал он в Верею из Москвы, когда брат умер в восемьдесят три года, а сам он уволился в запас. Дети Дмитрия давно жили отдельно, дочь в Санкт-Петербурге, сын в Сочи, и менять место жительства не захотели.
В те времена Калёнов ещё жил с женой Мариной Ильиничной, младше его на пять лет, и примерно два года они отстраивали новое жильё, стараясь преодолеть возникшие разногласия. Однако трещина, возникшая между ними ещё в те годы, когда он служил в Главном Управлении разведки Минобороны (что говорить, он сам был виноват), постепенно росла и достигла той стадии, когда жить вместе стало невозможно. И они разошлись. Марина Ильинична уехала обратно в столицу, к дочери, а он остался в Верее и после увольнения в запас устроился начальником охраны верейского пансионата «Акварели».
Верея ему понравилась. Это был небольшой городок в Наро-Фоминском районе Московской губернии, расположенный в сорока километрах от Наро-Фоминска и в ста десяти километрах от Москвы. Жителей в нём насчитывалось чуть больше пяти тысяч человек. Основан город был в тысяча триста семьдесят первом году, а название получил, по одной из версий, в соответствии с названием столбов, на которые навешиваются створки ворот. По другой версии, вереёй назывался небольшой участок земли или леса либо клин поля.
За время, прошедшее с момента переселения, Калёнов исходил городок, что называется, вдоль и поперёк и знал все его природные и архитектурные достопримечательности. Хотя по церквям, – а их в городе насчитывалось больше десятка, – не ходил, поклоняясь более древним, нежели Иисус Христос, ведическим богам.
Кроме того, что он уже почти десять лет руководил охраной пансионата «Акварели», Максим Олегович имел «тайную страсть», а именно – коллекционировал печати из поделочных пород, стекла и хрусталя. Никто его этому не учил, ни отец, ни дед, а сам Максим Олегович увлёкся «печатным хобби» случайно, когда ему в Екатеринбурге во время командировки подарили копию печати «Архимандрит Нилъ» из горного хрусталя. Заинтересовавшись