– Тебе не кажется что это перебор? – попытался образумить товарища Айсберг. – Всё-таки, ты собираешься преподавать в школе. А преподаватель в наколках… Какой пример ты подашь молодому поколению? Да и коллектив это точно не одобрит.
– Спокойно, – поднял ладонь филолог, – я всё продумал, я сделаю татуировку там, где никто не увидит, но зато она всегда будет у меня на виду.
– Хочу заметить, я практически уверен, что это нелегально, как-никак, кругом дети, а показывать это на публике…
– Я говорил про веки. Сделаю татуировку на веках. Но не так, чтобы на виду, сделаю её изнутри, тогда каждый раз, когда я буду закрывать веки, напоминание о горьком опыте будем перед моим глазами, в прямом и переносном смысле.
– Не думаю, что это сработает, – печально покачал головой Громов, – если закрыть веки, ты ничего не увидишь.
– Может быть, но если это сделать светящейся краской…
– Нет, это тоже не сработает.
Тэнгу печально вздохнул.
– Остаётся только один выход, – кто-то из вас должен сделать татуировку, чтобы уберечь от меня от одной и той же ошибки дважды.
– Вот тут полегче, – остановил измышления филолога Вульф, – мы конечно теперь друзья, но всё ещё не настолько близкие, чтобы делать татуировки с именами друг друга. Ну, или о чём ты там говорил.
– В таком случае, необходимо это исправить, – торжественно объявил Ким, – кто хочет познакомиться с моими родителями?
Троица учителей дружно закивала.
– Чудесно! – воскликнул Тэнгу. – Тогда сейчас мы.…
– Минуточку, – вновь остановил поток сознания Сергей Анатольевич, – прямо сейчас у нас есть дела поважнее. Где-то через двадцать три минуты начинается практика в нашей школе, в которую, если мне не изменяет память, мы устроились работать преподавателями. Так что давайте, пейте сок, да пойдём.
– Нет, – заявил Тэнгу.
– Что нет? – ошеломлённо спросил Вульф.
– Я никуда не пойду.
– Это почему же ещё?
– Я не оставлю свою машину здесь. Я видел, к примеру, какие антисоциальные элементы здесь ошиваются. А вдруг с ней что случится!
– О чём ты? – недоумевал физик. – Здесь кроме нас-то никого таких и не было.
– Именно, – согласился Ким. – Я посмотрел на нас со стороны, и пришёл к выводу, что не хотел бы, чтобы, такие как мы, околачивались возле моего автомобиля.
– А вот это уже грубо, – добавил Айсберг.
– Знаю, – согласился литератор, – правда самому мне режет глаза. А мы лишь только среднее по больнице. Придётся мне остаться здесь, охранять свою ласточку до тех пор, пока пары алкоголя не выветрятся. Чтобы не одна пьяная морда и близко к ней не подошла! Кроме моей, разумеется.
– Нет, это не дело. Раиса Ивановна чётко