Сквозь ошибочную лингвистику историографии. К методологии сравнительно-исторического исследования на примере конкретной этимологии: гидроним Волга как упаковка реальной и языковой истории. Ю. С. Рассказов

не стоит спешить. Эти созвучия с почти одним смыслом специально подобраны. Компаративисты исходят из аксиомы: всё, что в разных языках ПРАВИЛЬНО тождественно по форме и ОЧЕВИДНО подобно по мотивации смысла, то указывает на генетическое родство языков – на одну усреднённую форму и один обобщённый смысл реконструируемого праязыка. Кто и что определяет правила тождественности и очевидность мотивации? Сами ученые: по своим переводческим предпочтениям, со своей точки видения и даже на свой вкус. А разве нельзя допустить другие предпочтения, точки зрения и вкусы? По компаративным взглядам это уже более двухсот лет строго, юридически запрещено. Даже когда сами компаративисты пытаются, вроде В. Махека, построить систематику нерегулярных соответствий, замечая какую-то непрямую правильность форм и игнорируя сходства лексической семантики. На самом деле это подбор статистики фонетических и морфологических аналогий. Та же компаративистика, но неосторожная.

      Из других подходов можно для начала предположить исключительно внутри одного русского языка онимизацию апеллятива во́лока (в контексте волога-еда) с редукцией и выпадением гласного звука и последующим озвончением согласного. По форме эта схема стихийной трансформации вполне соответствует распространенной компаративной идее об образовании слов способом «поколенческих ошибок» (от младограмматиков до С.А. Старостина). Но возникает проблема со смыслами. Это значит сразу предположить волоки на реке с момента её освоения (заселения, творения?). А учитывая, по примеру Тюняева, разветвлённую корневую парадигму на «волок/г/ж», вообще нужно предположить сразу всё, чудесно появившееся с начала времён. Очевидно, такой ход мысли ведёт на очень скользкий путь, исключаемый прежде всего не лингвистикой.

      Но суть дела в том, что такой случайной онимизации внутри одного языка в принципе не может быть. Автоматическое нормирование не позволит. Не могут одни и те же носители языка говорить слово правильно, тут же говорить его с ошибкой, считая две формы одним словом, а завтра наряду с первым словом употреблять его искажение как новое слово и не помнить, что это на самом деле одно слово. Может быть, как минимум, сознательное употребление похожих форм в разных смыслах (т. е. разумное создание нового слова) с последующим закреплением смыслоразличительных моментов на письме. В живой речи принимать исходное слово и его трансформацию за два разных слова могут только носители другого языка, не владеющие нормами, которые слышат со стороны и толком не понимают слов чужого (авторитетного!) языка, но пользуются ими. Рано или поздно, при неизменности предметных коннотаций, они стилистически предпочитают одну форму, а при изменении предметности полностью переосмысляют. И лишь потом по этому местному употреблению, закрепившему в двух формах разные предметные коннотации, трансформация (вместе с новой авторитетной предметностью) может вернуться в исходный язык как новое слово (заимствоваться вместе с предметом). Тут нужно представить ситуацию тесного контакта двух разных языков и диффузное,