– Вылезает… – выдохнул истопник и попятился. Мужики следом, но не очень уверенно, медленно как-то. Пимокат разошёлся и утробным голосом простонал. Тут уж все наперегонки подхватились.
Немного остынув от всего пережитого, засыпал Егор Петрович проклятый халат, теперь уж аккуратно, осмотрелся – вроде ладно всё получилось. Только землица сверху свежевзрытая, но кто ж её сегодня увидит?! А там солнце да дождик все следы заметут! Если что – так вот вам Кузьма Федотыч, и халат при нём. А его дело – сторона! Довольный тем, что избавился от ненавистного халата, направился домой.
Уставши от дневных треволнений, сделал себе Егор Петрович за ужином послабление, пропустил рюмку-другую анисовой. Сбросил на стул домашний кафтан, накинул белую батистовую сорочку, и так приятно телу стало, что, не откладывая, улёгся под одеяло. Однако спокойно лежал недолго. Вдруг ворочаться стал и даже что-то во сне говорить пытался. А как за полночь перевалило, сон совсем оставил пимоката. Лежит под мягким стёганым одеялом и холодным потом исходит, потому как видит, что полки на противоположной стене вдруг поползли в стороны. И понимает, что быть такого не может. «Снится. Не иначе как снится. Свят, свят», – пытался осенить себя крестным знамением, но рука в ночной сорочке запуталась. Тут уж окончательно понял, что никакой это не сон. Решил водицы испить. Только ноги спустил с кровати, а в простенке, где полки расползлись по сторонам, отчётливый шорох послышался, будто песок сыплется. «Да что ж за наваждение такое?» – опять поднял руку для крестного знамения. Да так и замер с поднятой рукой и открытым ртом. Прямо из стены в красном бархатном халате, сверкая в свете лампадки золотыми драконами, вышел Кузьма Федотыч. Прошёл мимо пимоката, обдав лёгким ветерком, и что-то сунул в карман лежащего на стуле домашнего кафтана. Тут же, забыв про желание водицы испить, упал Егор Петрович на прежнее место и, даже как следует не укрывшись, уснул.
А утром, при ярком солнышке, решил, что привиделся ему ночной кошмар, что вполне естественно после всего пережитого. Плеснул в лицо из кувшина холодной водицы, чтоб окончательно сон развеять, да и устроился завтракать. На столе дожидались заварные гречневые блины, очень любил их по утрам Егор Петрович. И уж за приятным завтраком стал забывать ночной кошмар, как вроде чувствует, что-то мешает в кармане кафтана. Сунул руку туда и вытащил на свет божий пояс красный бархатный с золотыми драконами:
– Это что же? Кузьма Федотыч сегодня ночью принёс мне пояс от своего халата? – и поперхнулся непрожёванным блином. – Откуда бы иначе он в моём кафтане