Линар почти отстранял ее безумные, восторженные ласки. Ему было не до них и его, серьезного и честолюбивого, почти бесили эти необузданные, нерасчетливые порывы.
Принцесса Анна заметила его холодность, и это как бы за сердце схватило ее.
– Мориц, ты не рад мне? Ты не любишь меня? – почти простонала она, крепко прижимаясь к графу.
– Полно, Анна! Ты знаешь, что я тебя искренне и горячо люблю. Не подвергался бы я тем опасностям, каким я ежедневно подвергаюсь, если бы я действительно не любил тебя! Но бывают минуты, когда дело должно поглотить всякие порывы. Нам не до них теперь; нам надо обсудить многое. Будь благоразумна, и поговорим о деле!
Говоря это, Линар слегка отодвигал ее от себя и осторожно освобождался из ее объятий.
Но Анна Леопольдовна не хотела примириться с этим.
– А наша любовь разве не «дело»? – ласково спросила она, прижимаясь к его груди.
– Я не говорю этого. Ты сама знаешь, какое значение я придаю твоей привязанности, но… нам угрожает близкая и, быть может, долгая, если не вечная разлука.
Принцесса побледнела.
– Вечная? О, не говори таких слов, Мориц! Разве есть в мире сила, которая может навсегда разлучить нас?
– К несчастью, есть, против этого-то нам следует вооружиться!
– О, на меня смело надейся; я уже доказала, что в нужную минуту не сробею. Но скажи мне, что надо сделать?
– Прежде всего быть как можно осторожнее и напрасно не бравировать, не поднимать ненужных бурь и ненужных толков… Делу они помочь не могут, а лишнее раздражение в душу внесут. Если у тебя есть хотя одна моя записка, то немедленно уничтожь ее и не доверяйся положительно никому.
– А Матильде?..
– О ней я не говорю!.. Но ее присутствие здесь непродолжительно: часы ее пребывания при русском дворе сочтены.
– Неужели ты тоже веришь в это? – испуганным голосом переспросила Анна Леопольдовна.
– Конечно, верю! Я привык ни в чем и никогда не обманывать себя.
– Но… мне все-таки дадут же время проститься с нею? Выждут, чтобы была выбрана новая наставница, которая заменила бы ее?
– Могут и не сделать этого. Когда герцог решается на что-нибудь, он проволочек не любит и не допускает!
– О, этот герцог! Всюду он!
– Да, от него «в России тесно», как писал недавно один из европейских дипломатов, и все-таки, пока жива императрица, избавиться от него нельзя.
– Но неужели императрица никогда не поймет и не оценит его по-настоящему?..
Линар пожал плечами.
– Если она в течение стольких лет не поняла, то не поймет и теперь! На склоне дней старые привязанности крепнут, а привязанность императрицы к Бирону началась давно.
– Да! И что только она могла найти в нем?
– У сердца есть свои тайны: их понять трудно!.. Ведь полюбила же ты меня! – улыбнулся