– Что ж, признаюсь вашему величеству, что хотела узнать, действительно ли советник Бюжо перешел в другой лагерь. Вы, ваше величество, знаете, что госпожа де Марсан объездила всех членов суда, заклиная их не осуждать кардинала.
– Не осуждать кардинала, то есть обвинить меня! – горячо воскликнула королева. – Ведь оправдать его – значит обвинить меня, затронуть мою честь!
– Так и я сказала Бюжо и, к счастью, нашла себе поддержку в его семье. Могу заверить ваше величество, что в этом семействе есть люди, преданные вашему величеству всей душой.
– Кто же это? – спросила Мария-Антуанетта. – Назовите их мне; по крайней мере, в тяжелые дни мне будет о ком вспомнить.
– Во-первых, дочь Бюжо хорошенькая Маргарита, которая обожает вас и постоянно копит свои маленькие сбережения на поездки в Версаль, чтобы видеть ваше величество; затем жених малютки, молодой Тулан, умный, прекрасный молодой человек, восторженно поклоняющийся вашему величеству. Это он обещал мне немедленно известить меня об исходе процесса, а его красноречию я неизмеримо больше, чем своему собственному, обязана тем, что Бюжо в конце концов решился подать голос против кардинала.
В это время дверь в приемную отворилась, и лакей доложил, что ожидаемое лицо прибыло.
– Это Тулан, – шепнула Кампан. – Скажите этому господину, – громко обратилась она к лакею, – что я прошу его обождать одну минуту. Ступайте! Прошу ваше величество дозволить мне принять здесь этого молодого человека, – сказала она королеве, когда лакей вышел.
– То есть, другими словами, вы просите меня уйти? – улыбнулась королева. – Но я предпочитаю остаться. Я хочу видеть человека, о котором вы говорите, что он мне предан, и хочу как можно скорее узнать, какие известия он привез. Посмотрите, экран у камина гораздо выше моего роста; если я встану позади него, никто не увидит меня, тем более что уже темно. Велите молодому человеку войти; я горю нетерпением узнать, каков приговор.
Королева спряталась за экраном, а Кампан отворила дверь и позвала:
– Войдите, господин Тулан!
В ту же минуту на пороге появилась сильная, высокая фигура молодого человека. Его щеки горели от быстрой езды, глаза сверкали, дыхание было прерывисто.
Кампан с ласковой улыбкой протянула ему руку.
– Вы сдержали свое слово и привезли мне известие о решении суда? – спросила она.
– Да, – тихо и печально ответил он, – и мне очень жаль, что вам пришлось так долго ждать, но на колокольне Святого Иакова било уже восемь часов, когда я получил его, так что это – не моя вина.
– Восемь часов? – повторила Кампан, взглянув на часы. – Да ведь теперь только еще девять; не станете же вы уверять, что сделали четыре мили в один час?
– Это так и было, и уверяю вас, что в этом нет ничего необыкновенного. Я велел в четырех пунктах выставить подставы;