Нам с большим трудом далась победа. Если бы не пушки и мушкеты, мы бы были обречены на поражение. Наше численное превосходство абсолютное ничто, по сравнению с их безупречной техникой сражения. Ни один моряк нашего корабля, не обладает такими навыками, как те, которых победили не мы, а наше оружие.
Одного из этих воинов мы взяли в плен. Когда мы его нашли, он был без сознания. Видимо его отбросило взрывом, и он ударился головой. Его связали и поставили на колени. Он не сопротивлялся, он поднял голову и устремил свой взгляд в небо. Он осматривал нас, глядя на нас, он широко и искренне улыбалось. На него направили мушкеты. Он не боялся. Он был рад. Каждый моряк был готов разорвать его в клочья, за это нападение. Но я видел страх в их лицах, когда они смотрели на этого улыбавшегося в лицо смерти, воина.
Он с трудом произнес лишь одно. Нам было трудно это понять, но нам показалось, что он попросил о том, чтобы ему подали его короткий меч и позволили завершить свою жизнь. Команда была в недоумении. Хоть он оставался один, они его боялись. Я, взяв на себя смелость, поднял его короткий меч и положил рядом с ним. Команда насторожилась, я успокоил их, сказав им, что они в любой момент могут его расстрелять.
Джанило Галиэра разрезал веревку, связывавшую его руки. Я услышал, как несколько моряков взвели свои мушкеты, у одного из них затряслись руки.
Воин твердо сел на колени, взяв в руки короткий клинок. На верхней палубе зависла тишина. Он в преддверьях смерти, улыбнулся, и вонзив клинок себе в живот, поперхнулся, изнемогая от боли он издавал ужасающие стоны. Джанило Галиэра стоял за его спиной, он поднес к его затылку мушкет и будто не желая слушать его предсмертные стоны, выстрелил ему в голову, избавив его от мучений.
Позже, капитан рассказал мне о том, что слышал о бесстрашных воинах, живущих на востоке. Затем удивленно добавил, что для него это честь, встретится с таким воином.
3 февраля 1639 год
Я вышел из тени роскоши и изобилия и по мне ударили лучи жизни, теплые, горячие, порой пылающие и сжигающие и даже грохочущие как пушечные залпы.
Вкус жизни перестал быть прежним. Мне становилось неистово грустно и печально, когда мы убирали тела наших павших в бою товарищей. Мне было не так просто сдержать слёзы, когда я оттаскивал терявшее тепло тело Себастьяна. Совсем недавно мы вместе вязали узлы, а теперь, многие из них, пали в забвенье. Как жаль осознавать, что человек, с таким интересом поведавший мне о пении китов, никогда не промолвит ни слова. Теперь он будет жить лишь в нашей памяти.
Капитан запретил снимать доспехи с тех воинов. Он с честью отнесся к своим противникам. Быть может, в глубине своего сердца, он понимал, что мы на самом деле проиграли эту битву. Что мы словно трусы спрятались за раскатами пушек и пороха. Трудно смириться с тем, что слабые люди, могут побеждать сильных, лишь благодаря оружию.
Тела наших моряков