Я, Имко, Ситко и Рауко сегодня пошли к водопаду. Имко и Ситко фиолетовые Всецветы, а Рауко бежевый. Сегодня у меня состоялся урок плавания. Погрузившись в мелководье, я начал пытаться плыть. Это не так-то просто удержаться на плаву. Я вдруг подумал про придворного охотничьего пса, прозвища я его не припоминаю, но вот помню, как видел его плывущем в фонтане. Ведь собаки не учатся плавать! Они это умеют от природы, хоть не ведут образа жизни, так тесно связанного с необходимостью плавать. Видимо это инстинкт выживания побуждает их плыть. Мой инстинкт оказался слаб, раз я едва не утонул. Спасся благодаря Всецветам, которые, кстати, утверждают, что плавать и дышать под водой они тоже не учились, они, всегда, это могли.
Отныне я позабочусь о своем выживании, а сперва научусь плавать. Сегодня, когда я терпел неудачи в попытках удержаться на плаву и уже хотел бросить это дело Рауко сказал мне, что я проплыл пару метров, и это заставило меня продолжить начатое. В попытках уподобиться рыбе я вовсе не заметил, как быстро пролетело время. Мы возвращались в преддверьях заката Имко и Рауко сидели на моих плечах, а Ситко перепрыгивал с пальмы на пальму и скидывал нам бананы.
20 марта 1639
Джанило пришел в себя. Как бы трудно мне не было вести подсчет времени, но по моим подсчетам без сознания он пребывал в течение недели. После своего пробуждения он начал ворчать и потребовал ещё пару минут отдыха. Пару минут после недельного сна не будут лишними.
Едва он поднялся с пальмовой постели, как тут же принялся вкушать фрукты, накануне принесенные Всецветами, невзирая на то, что лишился одного глаза. Всецветы же смотрят, на него восхищаясь, будто пред ними предстал их спаситель, хотя на самом деле так и есть. Я от части, тоже им восхищен.
Джанило ладонью прикоснулся к векам, за которыми ещё совсем недавно был его глаз. Всецветы повторили за ним. Кажется, он заслужил их уважение. Глядя на меня он сказал своим новым друзьям, что я пленный, и обходиться со мной следует подобающим образом. Они не предали этому значения.
Позже они поведали ему о лагере, где содержатся их сородичи. Он впал в ярость и кинул в меня банановой кожурой. Он вскочил и начал вслух разрабатывать план, по освобождению, ходя по кругу, а Всецветы пристально следили за ним. В конце своих недолгих размышлений Джанило воскликнул, что мы пойдем освобождать обезьян, он ещё не знал, что некие Магаи называют их Всецветами.
23 марта 1639 год
Мы изготовили около сотни луков и порядка тысячи стрел, выглядят они не совсем устрашающе, но стрелы летают с тихим свистом. Джанило мало что говорит, но когда мы нарубали ветки, он вдруг стал щедрым на историю о том, как в рабстве он проживал в окружении аборигенов, которые и научили его ремеслу выживания, в том числе и изготовлению луков.
Его озлобленность ко мне иная, он ко мне по-доброму зол. Порой это даже