Ну, а теперь, собственно, перейдём к самому рецепту.
250 г муки
100 г воды
300 г баранины
150 г курдюка или нутряного сала
2 головки репчатого лука
специи (соль, перец) – по вкусу
700 – 800 мл воды
Положить в миску муку, влить менее полстакана подсоленной воды и, размешивая, растереть муку между ладонями до образования комочков теста величиной с маш или пшеничное зерно. Разложить натертое тесто на салфетку и присыпать немного мукой.
Растопить бараний жир и обжарить в нем мясо, предварительно нарезав его на маленькие кусочки (по 10 г).
Ещё через 5 – 7 минут отправить мелко нашинкованный лук и жарить, пока не зарумянится. Затем, налить воды (примерно 2 – 3 пиалы), посолить, поперчить и кипятить на маленьком огне.
Через 7 – 8 минут всыпать подготовленные «горошинки» теста и варить до готовности.
Остаётся только напомнить, что «ўмоч» является достаточно древней традиционной похлебкой.
Мошоба (похлёбка из маша)
Мошоба. Фото автора
В самом начале 90-х годов прошлого века в нашем доме мне частенько доводилось видеть худощавого, но довольно жилистого и крепкого старика. Хотя, сказать по правде, до «старика» он маненько не дотягивал. Чем-то, он напоминал мне старика-Хоттабыча, из одноименного фильма нашего детства, но только без бороды: такой же добродушный, с острыми, проникающими в душу, выразительными глазами и кротким нравом.
Самое интересное заключается в том, что я так и не удосужился в своё время выяснить у родителей – кем нам приходился этот странный милый старикашка. Ни имени, ничего… Помнится только, что меня, почему-то, всегда, словно магнитом тянуло к нему: я искал любой предлог, чтобы только побыть рядом с ним, послушать его удивительно ладную речь, его глубокие и мудрые высказывания.
Это был коренной бухарец, прекрасно владеющий не только персидской поэзией, литературной речью, изысканными манерами, но и – что немаловажно – умением держаться просто и скромно, но с достоинством. Не дутое высокомерие, не пренебрежительность, не показная ложная скромность, а именно: скромно и одновременно с достоинством. Так держится человек достаточно твердых убеждений и знающий себе цену. Звал я его просто, Амак (дядя).
Более всего, я ценил его высказывания – хлесткие, часто неприличные, короткие по форме, но ёмкие по содержанию, обобщающие конкретную ситуацию или явление и доводящие их суть до афоризма
Поражала меня его начитанность: он знал несметное количество народных баек, притч, афоризмов и стихов. Последние, кстати, часто