– Грэф, – прорычал комиссар в тишине, – сделайте-ка фото, прежде чем доктор здесь все перевернет!
Ассистент по уголовным делам Рейнгольд Грэф уже вытаскивал тяжелый фотоаппарат из напичканного техникой багажника машины-лаборатории.
Между тем полицейский пришел в себя после взбучки и подошел к старшему комиссару, энергично козыряя.
– Кеммерлинг, обер-вахмистр, – отрапортовал он и указал на пролом в береговом заграждении, прямо рядом с мостом. – Вот здесь он врезался. Он, должно быть, мчался по Темпельхофер Уфер и потом съехал с проезжей части.
Бём осмотрел труп с головы до ног и покачал головой.
– Как он мог спокойно ехать с такими руками! Вопрос только в том, сел ли он добровольно за руль в таком состоянии.
Полицейский подошел ближе к автомобилю и заметно содрогнулся, когда увидел руки погибшего. Его отдельные пальцы едва можно было различить в каше из мяса, кожи и костей. Некоторые суставы, казалось, держались только на коже, другие были так неестественно скручены, что от одного их вида человек вздрагивал, как от боли.
– Сколько у вас здесь людей, Кеммерлинг? – спросил Бём полицейского.
– Пять, – ответил обер-вахмистр. – Из-за коммунистических волнений у меня забрали несколько человек.
Старший комиссар с пониманием кивнул. У него тоже было мало людей. Уже два дня продолжались майские беспорядки. Полиция потеряла над ними контроль, и волнения все больше разгорались. Дошло до стрельбы и погибших. Центры коммунистов вокруг Бюловплац, в Веддинге и в Нойкёльне были официально объявлены зонами беспорядков, и там было введено осадное положение. Берлин был на грани гражданской войны.
– Пять? Не слишком жирно, – сказал Бём. – Ну ладно. Четверо пусть разгонят, наконец, любопытствующих и основательно оцепят место происшествия, а один поможет в обеспечении сохранности следов, пока не приедет служба криминалистической техники. Если они вообще сегодня приедут.
– Э-э-э… – Кеммерлинг, похоже, не совсем понял, о чем речь. – В обеспечении сохранности следов?
– Все очень просто: ничего не трогайте, никуда не наступайте и следуйте указаниям убойного отдела, – сказал Бём и обернулся. – Риттер! – крикнул он громко в темноту.
Стенографистка вышла на свет, падающий от фар автокрана.
– Уберите ваш блокнот, Шарли, – сказал следователь, – это подождет. Покажите коллеге, как надо сохранять следы.
Ассистент по уголовным делам Грэф между тем установил фотоаппарат рядом с «Хорьхом». Сработала вспышка, и на долю секунды место происшествия озарилось ярким светом. Казалось, будто погибший улыбается в камеру.
Она чувствовала, что полицейский