– С моим отцом случился удар… Положение его крайне тяжелое… и ему необходима помощь, – заговорил он. – Иначе он умрет… через несколько дней…
– Простите, но я не врач и…
– …у него нашли кровяную опухоль в мозге…
– …у меня нет лицензии от Врачебной управы…
– …она продолжает расти…
– …ее мне просто не дали, а это значит, мне не разрешено заниматься какой бы то ни было врачебной практикой…
– …и доктор Сторль посоветовал обратиться к вам…
– …Доктор Сторль?
– Да.
Собеседники наконец-то услышали друг друга.
– А вы не путаете? Доктор Сторль как раз был одним из тех, кто категорически воспротивился выдать мне разрешение на получение врачебной лицензии.
– Нет, не путаю, – устало произнес Андрей и опустился в кресло.
Анна Александровна впервые пристально посмотрела ему в глаза, беспокойные, мечущиеся, исполненные чувства вины и безысходности. Что ж, если доктор Сторль подал ротмистру надежду, сославшись на нее, так пусть это будет на его совести. Очевидно одно: она обязана хотя бы попытаться помочь.
– Расскажите, что случилось с вашим батюшкой.
– Это случилось утром, – Нелидов опустил голову. – Меня разбудил камердинер отца и сказал, что…
– Нет, – перебила Нелидова Анна. – Расскажите мне о причинах, вызвавших апоплексию.
– Боюсь, мне они неизвестны, – сказал ротмистр. Чувство вины выплеснулось из его глаз и заполнило комнату. Так показалось Анне. А то, что кажется, и то, что есть, – не две ли стороны единой действительности?
– Если я не буду знать причин, вызвавших болезнь, то лечение, скорее всего, будет бесполезным. Если попытаться устранить причины, вызвавшие заболевание, то можно бороться с болезнью более успешно, – заявила Анна.
– Но… я действительно не знаю, – глядя мимо Турчаниновой, промолвил Нелидов. – Отец в последнее время много работал с разными бумагами, и…
– Прощайте, – поднялась с кресла Анна. – И впредь прошу меня более не беспокоить.
– Но…
– Вы мне лжете, – жестко сказала она. – Поверьте, при желании я могу выведать у вас все, о чем вы сами давно забыли. Но это будет мое желание. Вашего я не вижу, хотя за помощью обратились вы.
– Что ж, извольте, – ротмистр опустил голову, и Анна увидела, как заметно пунцовеют его лицо и уши. Невероятно! Красавец гвардейский ротмистр, по виду гуляка и ловелас, умеет краснеть, словно молоденькая пансионерка! Верно, не весь еще мир находится под черной пятой зловещего Тартара, и есть, выходит, пусть крохотная, но надежда, что злу никогда не удастся завладеть всеми человечьими душами.
– Нет, не «извольте»! Не надо делать мне одолжения, – чуть не прикрикнула на него Турчанинова. – Я вовсе не собираюсь зубными клещами вытягивать из вас признания. Это должны