Кайрат невольно вздрогнул, он, конечно, понимал, что братьев, правитель созвал неспроста. Когда-нибудь Сумум-бек созовет своих сыновей и вот так же скажет, что пора. Затем сядет на старого коня и уедет в горы, туда, где обитают души предков, туда, где он найдет свой последний приют. Такая же судьба ждет всех, кто прожил более шестидесяти смен времен года.
Между тем хан продолжал говорить:
– Увы, но выбрать наследника, который смог бы управлять всей планетой без склок и вражды, в мире и согласии, среди детей своих я найти не сумел. Поэтому готов выслушать предложения, – он посмотрел на хатун, ту, что была сейчас старшей женой, – Что скажешь, Дэлбээ?
Кайрат не сомневался, что супруга правителя желала бы видеть в роли Великого хана сына своего Улзия. Женщина вставать с кресла не стала, а посмотрела на мужа и произнесла тихо, чтобы только он слышал ее и больше никто.
– Ты знаешь мой ответ, хан.
Улукбек кивнул.
– Я так и предполагал, – молвил он, – теперь ты, Бадма.
Бадма была матерью хана Урнура. Она, как и Дэлбээ, так же мечтала видеть на троне свое чадо. Женщина встала с кресла и поклонилась супругу.
– Хан, – громко произнесла она. Улукбек вздрогнул. – Ты знаешь, что для меня важнее в первую очередь интересы государства.
Правитель кивнул и улыбнулся.
– Поэтому мой ответ удивит, наверное, всех присутствующих, кроме тебя, – женщина оглядела зал, – Но я бы хотела видеть наш мир в крепких руках отважного человека способного противостоять тем трудностям, что в будущем, вполне возможно, свалятся на наши головы. И я в этом зале пока не вижу никого, кто способен управлять с умом и долго. Суйбаши Шахрух уже стар, и скоро проследует за тобой, – Кайрат заметил, как тяжело вздохнул брат великого хана, – Дети твои, особенно трое старших, готовы глотку друг другу порвать даже из-за пустяка. Другие слишком молоды и неопытны. Поэтому лично я жду – знака Небес. И пусть правит избранный. На то будет воля Небес.
Она замолчала. Опустилась в кресло и посмотрела на Улукбека. Тот молчал. Он взглянул на суйбаши, улыбнулся и спросил:
– Ну, а ты что скажешь, брат?
Шахрух поднялся с кресла.
– Хатун Бадма права, о Великий хан, – проговорил он. – Все в руках наших предков. Как скажут, так и должно быть. Если найдут они среди горожан, кочевников, воинов достойного, так-так тому и быть. Я стар, а дети твои как шакалы, готовы глотки друг другу перегрызть.
Улукбек вздохнул. Он уже обратил внимание, что даже сейчас сыновья его готовы друг друга поколотить. Сдерживало только присутствие людей, в чьих глазах они могли бы потерять последнее уважение.
– Хорошо, – проговорил правитель. – Видно другого выхода у меня нет. Дервиш, говори.
Но Ширэ Джиладкан ничего сказать не успел. Все произошло мгновенно. Мэнэр вышел на середину зала и проговорил, громко и отчетливо, чтобы все слышали:
– Править