Духовная социализация личности как социокультурная основа национальной безопасности России. Монография. А. И. Матвеева. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: А. И. Матвеева
Издательство: Бук
Серия:
Жанр произведения: Прочая образовательная литература
Год издания: 2017
isbn: 978-5-906954-73-2
Скачать книгу
как самого себя». «Эросиане» – глубинные жизнелюбы, в их любви нет одержимости, но присутствует страсть, которая, как отмечалось выше, отражает (по Платону) третью часть души – вожделение. Но такая любовь чаще всего бывает у юных, для зрелых людей – она, скорее, является исключением. «Седина – в бороду, бес – в ребро» – это аномалия.

      Развитие любви от вожделения до высших своих модальностей предполагает включение в ее орбиту другой части души – рассудка. На этой почве возникает «любовь – прагма». Она представляет собой спокойное, благоразумное чувство, в котором разум преобладает, а сама чувственность подчинена ему. «Прагматик» не любит того, кто, по его мнению, не достоин его любви. Он сердечно относится к близким людям, делает добро, облегчает жизнь другим. Но внутренне он крайне сдержан, скован разумом, не проявляет открыто своей влюбленности. По сути, «любовь – прагма» – это скорее глубокая симпатия, даже привязанность, чем телесная необходимость. Духовное начало в такой любви представлено доброжелательностью, добросердечностью, заботливостью, великодушием. И духовное начало здесь связано именно с тем, что «великодушными мы оказываемся только тогда, когда отдаем другим предпочтение перед самим собой и когда мы жертвуем чем-нибудь ценным для нас ради того, что имеет такую же цену для других»[49].

      Если «прагматик» полагает достойным своей любви конкретный ее предмет, он способен на жертву, а значит, он уже есть существо духовное. Согласно А. Смиту, «человек, отказывающийся от своих притязаний потому, что считает другого более способным (…) подвергает себя опасности не из человеколюбия, а вследствие того, что глубже чувствуют интересы других, чем свои»[50].

      Если речь идет о друге, значит, речь идет и должна идти о любви, а точнее о такой ее модальности как «любовь – прагма». Что же касается великодушия, то оно как раз и возникает из человеколюбия и представляет собой духовное начало более высокой любви – «любви – сторгэ». Это – любовь – понимание, любовь – дружба. «Сторгэ» – это любовь без лихорадки, без безумств и безрассудства. Она возникает постепенно, а не сразу, как медленное вызревание цветка, но не как удар молнии. «Любящие, такой любовью вслушиваются друг в друга, стараются идти друг другу навстречу. У них царит тесное общение и глубокая душевная близость. У такой любви особая прочность… «Сторгиане» глубоко доверяют друг другу, они не боятся неверности, зная, что их внутренняя тяга друг к другу не угаснет от побочного увлечения»[51].

      Однако, есть еще одна модальность любви. Она обусловлена душевными переживаниями и даже деструкциями. Это «любовь – маниа», которая представляет собой смятение и боль души, сердечный жар, нервное расстройство, чередующееся вспышками возбуждения и подавленности. Неврастенический контекст такой любви связан с проявлениями деспотизма, ревности, подозрительности и т. д., что, безусловно, негативно отражается


<p>49</p>

Смит А. Теория нравственных чувств. – М.: Республика, 1997. – С.191.

<p>50</p>

Там же. – С. 191.

<p>51</p>

Лупандин В. И., Стрижова Е. Н. Психометрический анализ теста ТСЛ //Психологический вестник Уральского государственного университета. Вып.8. – Екатеринбург, 2009. – С.183.