В первые мгновения никто не ответил, затем Галахад жестом указал на сторожку у ворот.
– Он оставался с копейщиками, пока мы ужинали.
Но Гвидра там уже не было; не было его и в комнате, что служила Артуру спальней, когда он наезжал в Дурноварию. Мальчика не было нигде, и никто не помнил, чтобы его видели после наступления сумерек. Артур, напрочь позабыв о волшебных огнях, обшаривал дворец снизу доверху, от погребов до сада, но сын его исчез бесследно. А я размышлял про себя о словах Нимуэ на Май-Дане, когда она уговаривала меня привезти Гвидра в Дурноварию, и вспоминал ее споры с Мерлином в Линдинисе о том, кто же на самом деле правит Думнонией, и не хотел верить своим подозрениям, но и выбросить их из головы тоже не мог.
– Господин, – поймал я Артура за рукав. – Думается, Гвидра увезли на холм. Только не Мерлин, а Нимуэ.
– Гвидр – не сын короля, – напомнил Эмрис. Ему явно было не по себе.
– Гвидр – сын правителя! – заорал Артур. – Станете отрицать? – Отрицать, понятно, никто и не думал, да что там – никто не смел и слова вымолвить. Артур обернулся к дворцу. – Хигвидд! Меч, копье, щит, Лламрей! Быстро!
– Господин! – вмешался Кулух.
– Молчать! – рявкнул Артур. Он кипел от бешенства и ярость свою выместил не на ком ином, как на мне – ведь это я уговаривал его разрешить Гвидру поехать в Дурноварию. – Ты знал, что произойдет? – призвал он меня к ответу.
– Конечно нет, господин. Я и сейчас ничего не знаю. По-твоему, я причинил бы вред Гвидру?
Артур окинул меня мрачным взглядом, затем отвернулся.
– Вам ехать незачем, – бросил он через плечо, – а я отправляюсь на Май-Дан за сыном. – И он зашагал через двор туда, где конюх уже седлал Лламрей: Хигвидд держал кобылу под уздцы. Галахад молча последовал за Артуром.
Признаюсь, что с минуту я не трогался с места. Не хотел, и все. Пусть придут боги. Пусть все наши бедствия сгинут в шуме гигантских крыл, пусть свершится чудо и на землю ступит Бели Маур. Я мечтал о Британии Мерлина.
И тут мне вспомнилась Диан. В самом ли деле моя младшая доченька пришла той ночью во внутренний двор? Ведь душа ее была здесь, на земле, – в канун Самайна, – и внезапно на глаза мои навернулись слезы: я-то знал, что это за мука – потерять дитя. Не мог я стоять столбом посреди двора перед дворцом Дурноварии, пока умирает Гвидр и страдает Мардок. Мне страшно не хотелось ехать на Май-Дан, но я понимал, что не смогу посмотреть в лицо Кайнвин, если не помешаю гибели ребенка, – и я пошел за Артуром и Галахадом.
Кулух удержал меня за руку.
– Гвидр – отродье потаскухи, – проворчал он тихо, чтобы не услышал Артур.
Я не стал пререкаться о происхождении Артурова сына.
– Если Артур поедет один, его убьют, – сказал я. – Там, на холме, четыре десятка черных щитов.
– А если поедем мы, то наживем себе врага в лице Мерлина, – напомнил Кулух.
– А если не поедем, то наживем себе врага в лице Артура.
Ко мне подошел Кунеглас, тронул меня за плечо.
– Ну?
– Я