На Жозефине было надето белое кисейное платье с чудными кружевами. Смелый вырез открывал почти всю ее красивую грудь, руки были обнажены по локоть. Юбка была так узка, что при каждом движении ясно обрисовывались формы гибкой креолки. Светлые волосы были подобраны кверху и лишь на висках падали локонами. Если б не зубы, она могла бы поспорить в красоте с сестрой консула и даже с самой Гортензией. Грациозным жестом она пригласила обеих молодых женщин садиться. Она указала на табурет и мадам Лербур и, обращаясь к торговцу, весело спросила:
– Ну, покажите нам ваши новинки…
В то же время она с любопытством разглядывала Сан-Режана. Она сразу заметила смуглый цвет его лица, красивый профиль, обрамленный каштановыми волосами, и аристократические особенности его фигуры. По его губам скользнула улыбка.
– Этот господин, – спросила она, – приехал из Лиона и привез материи, которые вы хотите мне показать?
– Да, сударыня, – сказал мнимый Леклер, отвешивая почтительный поклон.
– Отлично. Кладите их сюда на стол.
– У нас есть также чудные кружева из Англии и превосходные индийские ткани, – заметил Лербур.
И на зеленом диване он разложил великолепные кружева ручной работы, которые вызвали изумление Гортензии и мадам Мюрат. Жозефина более интересовалась материями, которые ей показывал Сан-Режан, и перебирала тонкой белой рукой шелковые лионские ткани.
– Эта отрасль промышленности, вероятно, нуждается в покровительстве? – спросила она.
– Да, сударыня, – тихо отвечал Сан-Режан. – Город еще не оправился после репрессий девяносто третьего года. Кроме того, явился гениальный человек, по имени Жаккар, который изобрел станок, исполняющий с удивительной точностью работу человека. Промышленность Лиона оживет, если ее поддержать. Достаточно первому консулу ввести в моду шелковые одежды, чтобы фабрики заработали по-прежнему.
– Вы очень толково объясняете. Нужно, чтобы Бонапарт мог слышать вас сам. Я узнаю, можно ли это…
Она поднялась и вышла из гостиной. Эмилия, занятая с Гортензией и женой Мюрата, едва могла следить за беседой мнимого Леклера. Но Лербур отлично понял, куда клонилось дело. Он быстро мигнул своему другу:
– Послушайте. Если первому консулу понравится ваша мысль, не забывайте меня…
– Будьте покойны. Мы не затем сюда пришли, чтобы уходить с пустыми руками.
– Я беру этот волан и эту шаль, – сказала мадам Мюрат. – Рисунок действительно великолепный.
– Оставьте это платье из английских кружев для моей матери.
– Первый