– Знаешь, Самсонов, разнообразие твоих интересов впечатляет. А монолог точно на «Золотую маску» тянет! Раз их премии не к лицу.
– Нет уж. От маски и оскала избавь, а что до разнообразия… так это естественное, первородное состояние всего.
– Ага? – в глазах Бочкарева загорелись искорки плутовства. От разговора он получал сегодня, что хотел.
– Да возьми любую категорию, скажем, ложь, – тот не заметил «крючка».
Виктор притворно поднял брови.
– Не будь у нее многообразия, фантазия бы умерла. Не появилось бы и фантастики как жанра. А мечты? – Самсонов цокнул языком. – Вот и усомнись в расхожем понятии, будто обман – плохо.
– Виражи у тебя, старичок… – собеседник опять согласно кивнул. – Или Людку цитируешь?
– Обижаешь!
– Да ладно, ладно…
– Потому и никакая однополярность в мире не уживется! Экстраполируй!.. твою дивизию! – Самсонов, довольный удачным обобщением, гордо заулыбался. – Как тебе доказательство заката Америки? Новый век, брат. Угасание полюса протестантской этики! Пятьсот лет, пора! А мы – свидетели великого перелома! Расцвета других полюсов. Как говорил Ленин, «в интересное время живем, товарищи»! И каждый полюс отдаст миру то, чем владеет – свою уникальность. А замок… огро-о-о-мный замок на эпоху «глуподумов» и «сердцеглухов» повесит Россия!
– Слушай, а ислам?
– А что? Люди-то одни и те же. Вон, Магомед сам читал Библию! Иначе, откуда в Коране имена пророков из неё? Он ведь написан был через полторы тысячи лет после Моисея – о нем первом там и сказано. И все пророки почитаются мусульманами. У нас Адам и Ева – у них Адам и Хавва, Моисей – Муса, Иисус – Иса. А история изгнания парочки с небес расходится только в деталях. Короче, как не крути – Бог-то один.
– Ну, ты начитался! Когда успел подзабить головушку? Я про Коран вообще ничего не знаю.
Самсонов картинно приосанился:
– А Магомет, между прочим, завещал, чтобы все религии соревновались в добрых делах, а не подрывали бомбы на площадях.
– А памятники Пальмиры? Если пророки те же? Зачем порушили?
– То не мусульмане. У нас таких же «христиан» полно – глянь хотя бы на ту же Америку. И те, и те верой только прикрываются. А последняя, по-моему уже и плюнула.
– Что мне в тебе нравится, дружище, – Виктор не переставал восхищаться, – можешь удивить! Вот так легко и походя.
– А то! – сосед поиграл перочинным ножом, привстал и хищно склонился над столом, выбирая кусок мяса.
Бочкарев последовал примеру:
– Ну, давай по крылышку… м-м-м! Хрустит-то как! – он застонал. – Сдается мне, не осилим глухаря, ишь, нажировал как. Одно слово – осень.
– Куда он денется! Еще на завтрак останется холодненького с чайком. – Самсонов отрезал кусок и артистично втянул носом воздух. – Чудо! Ну, скажи, в какой-нибудь Москве такое удовольствие можно получить? С дымком и костерком? Дичина свежайшая!