Как бы ей хотелось сейчас получить свои кинжалы, почувствовать их утешающую тяжесть в своих руках. Были ли они до сих пор у Ван Эка? Или он их продал? Выбросил в море? Она все равно перечислила их имена: Петр, Мария, Анастасия, Елизавета, Санкт-Владимир, Санкта-Алина – и каждое прошептанное слово придавало ей храбрости. Затем Инеж потрясла решетку и с силой толкнула ее. Та распахнулась, но, вместо того чтобы закачаться на петлях, полностью слетела с них. Девушка попыталась схватить решетку, но та выскользнула у нее из пальцев и упала на пол.
Инеж ждала с колотящимся сердцем. Минута прошла в тишине. Затем еще одна. Никто не приходил. В комнате было пусто. Может, все здание пустовало. Ван Эк не оставил бы ее без присмотра, так что его люди должны стоять снаружи. Если это так, то проскользнуть мимо них не составит особого труда. По крайней мере, теперь Инеж приблизительно знала, как далеко находится пол.
То, что последовало далее, невозможно было сделать грациозно. Инеж скользнула вниз головой, цепляясь за стену. Затем, оказавшись больше чем наполовину снаружи и наклонившись, она свернулась в клубок и, прикрывая руками голову, чтобы защитить череп и шею при падении, позволила силе инерции протащить ее вперед.
Удар вышел почти безболезненным. Здесь пол был сделан из того же бетона, что и в ее камере, но девушка вовремя перекатилась и уперлась во что-то, что напоминало спинку чего-то твердого. Она поднялась на ноги, ощупывая руками невидимый предмет. Он был обит бархатом. Пройдя дальше, она нащупала рядом точно такой же предмет. «Сиденья! – осенило Инеж. – Я в театре».
В Бочке было полно концертных залов и театров. Неужели она так близко к дому? Или, возможно, она в одном из роскошных оперных театров Крышки?
Она медленно шла, выставив перед собой руки, пока не наткнулась на стену предполагаемой задней части помещения. Девушка начала шарить по ней рукой, надеясь найти дверь, окно или хотя бы еще одно вентиляционное отверстие. Наконец ее пальцы нащупали дверной косяк, а ладони сомкнулись на ручке. Та не поддавалась. Заперто. Инеж осторожно потрясла ее.
Комнату залило светом. Инеж вжалась в дверь, щурясь от внезапной ослепляющей яркости.
– Если хотели совершить экскурсию, госпожа Гафа, могли бы просто попросить, – сказал Ян Ван Эк.
Мужчина стоял на сцене обветшалого театра. Его черный костюм торговца состоял сплошь из строгих линий. Зеленые бархатные сиденья проела моль. Занавеси, обрамляющие сцену, висели клочьями. Никто не потрудился убрать декорации, оставшиеся после спектакля. Они выглядели так, как испуганный ребенок представляет себе операционную комнату: на стенах висели увеличенные в размерах пилы и молотки. Инеж узнала декорации к «Безумцу и доктору», одной из коротких пьес «Зверской