Поэтический язык Марины Цветаевой. Людмила Зубова. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Людмила Зубова
Издательство: Геликон Плюс
Серия:
Жанр произведения: Языкознание
Год издания: 2017
isbn: 978-5-93682-951-2
Скачать книгу
явления: смысловые основания звуковых повторов и модификаций остаются в подтексте, хотя этот подтекст в произведениях Цветаевой максимально активизируется.

      II. Этимологизация

      Внимание поэта к внутренней форме слова[30] и, с разной степенью глубины, к его этимологии связано и с активизацией образных ресурсов языка, и со стремлением к преодолению автоматизма речи, и с поисками этимологического значения как первоисточника смысла. Интерес к этимологии слов составляет человеческую потребность.

      Этимология или ее фонетическое подобие (звуковое сходство корней слов) нередко служили основой народных примет и обрядов (Богатырев 1971: 186), во все времена и во всех слоях общества была распространена «народная этимология» (Пауль 1960: 260–264; Кондрашов 1977 и др.). Многие топонимические легенды связаны с этимологией слова или с каламбуром (Гридина 1984). Актуализация этимологических связей слова, а также явления нарочито ложной этимологии (переосмысления) использовались в истории литературных языков как сильное выразительное средство в разных художественных системах, с разным стилистическим заданием. В частности, в русской литературе такие этимологические сближения характеризуют и высокий стиль «плетение словес», свойственный средневековой агиографической литературе, и стилистику скоморошеской речи (Лихачев, Панченко 1976: 26–27).

      Различные риторические фигуры, связанные с лексическим, корневым, структурным повтором (этимологическая фигура, анноминация, полимптот, парегменон, хиазм и др.) использовались и используются во всех языках и во всех стилях речи (Береговская 1984: 277–237). Происхождение таких риторических фигур относят к глубокой древности – к ритуальному языку первобытного общества (Фрейденберг 1936).

      У Марины Цветаевой этимологизирование, данное непосредственно в контексте художественного произведения, становится средством познания и моделирования мира, обнажая связь формы и содержания в самом языке и вскрывая тем самым механизм деривационных процессов. Характерно, что не только поэзия, но и проза Цветаевой, ее критические статьи и письма и даже ее бытовая речь отражают повышенное внимание к этимологии слов[31]. В настоящее время опубликованы наблюдения над внутренней формой слов в прозе Цветаевой (Черкасова 1982; Стрельцова 1984: 31; Грушко 1989; Вольская 1999; Ляпон 2010 и др.).

      В этой главе анализируются результаты контекстуального соположения слов, однокоренных в современном русском языке, средства и результаты этимологической регенерации (оживления внутренней формы слова), некоторые явления, связанные с поэтической этимологией в поэзии Цветаевой.

      1. Корневой повтор

      Сближение однокоренных слов в словосочетании, в стихотворной строке, строфе, а также в более крупных, но структурно объединенных контекстах является одним из проявлений такого универсального и эмоционального по своей природе приема, как повтор. Но из


<p>30</p>

В работе принято следующее определение термина: «Внутренняя форма слова – характер связи звукового состава слова и его первоначального значения, семантическая или структурная соотнесенность составляющих слово морфем с другими морфемами данного языка; способ мотивировки значения в данном слове» (Энциклопедия). О различных толкованиях термина «внутренняя форма слова» см.: Григорьев 1979: 106.

<p>31</p>

Об этом пишет Е. Б. Тагер: «Другой раз, послав к нам какую-то девушку с запиской, она приписала в постскриптуме: “Обласкайте девочку, она – душенька, и даже – “Душенька” – Псиша – Психея”. Я привожу эти высказывания не ради их каламбурного изящества, а потому что в них молниеносно, как в осколке зеркала, отразился весь внутренний строй Цветаевой – и как личности, и как поэта. Душенька – слово житейского повседневного обихода. Но Цветаевой этого мало: она раздвигает его смысл – встает “Душенька” с большой буквы (поэма И. Ф. Богдановича) – душа – Психея. Слово вырастает, воздвигается, громоздится или, может быть, наоборот, разверзается вглубь, открывается скрытое дно. И все творчество Цветаевой дышит этой неукротимой жаждой вскрыть корень вещей, добиться глубинной сути, конечной природы явлений» (Тагер 1988: 499–500). Ср. также строки М. Цветаевой из письма, адресованного Р.-М. Рильке: «Вы возвращаете словам их изначальный смысл, вещам же – их изначальное название (и ценность). Если, например, Вы говорите “великолепно”, Вы говорите о “великой лепоте”; о значении слова при его возникновении. (Теперь же “великолепно” – всего лишь стершийся восклицательный знак)» (Рильке – Пастернак – Цветаева: 86).