И этот человек, так щедро одаренный природой, только что убил несчастного собственной рукой!
Это был разбойник Кадрус, предводитель страшных Кротов, шайки убийц, которая опустошала Францию.
Почему же на нем был охотничий костюм и нож, как будто он принадлежал к числу приглашенных в Фонтенбло охотиться на косуль? Это сильно удивило бы тех, кто мог видеть, какого рода зверь пал под его ударами час назад.
Его спутник и помощник составлял с ним резкую противоположность. Пусть представят себе Дон Кихота в образе остроумного гасконца, враля и хвастуна, высокого и сухощавого, но мускулистого и сильного, точно железный остов. Ноги цапли, узловатые и некрасивые, однако, были наделены редким проворством и такой изумительной силой, что могли, стиснув лошадь, задушить ее. Руки казались руками остова; кожа на них имела вид футляра из пергамента, надетого на кости. Платье болталось на туловище, и нельзя было угадать, есть ли под ним кровь и плоть. Так и сдавалось, что там просто палка, которая заменяет спинной хребет горохового пугала. Наконец, верх совершенства этой угловатой натуры – голова узкая и длинная, как лезвие ножа, представляла очертания немыслимые и фантастические. Черты лица точно будто сталкивались в безумной скачке, и с какой стороны ни гляди, все казалось, что видишь их в профиль. С этой физиономией, лукавой, насмешливой и далеко не обыденной, можно было позволять себе эксцентричность самую сумасбродную.
В силу украденных бумаг де Фоконьяк (имя, принятое этим странным лицом) носил титул маркиза. Невзирая на свое сходство с героем Сервантеса или, быть может, именно вследствие этого он имел вид настоящего вельможи. Он принадлежал к числу людей, которые могут носить старомодное платье, высказывать самые уморительные притязания, позволять себе самое отчаянное буффонство и не казаться смешными. Можно было смеяться над его сумасбродными выходками, но никак не над ним. Склад его ума и обращение носили отпечаток времен регентства. Этим сглаживалось все.
Де Фоконьяк был одет, как одевались за десять лет перед этим, во время Директории, щеголи под названием «невообразимых». Костюм его был богат. Цветом и покроем он представлял преувеличение устаревших сумасбродных мод, но тем не менее производил большой эффект и шел ему как нельзя лучше. Панталоны светло-желтого цвета из симилора и полированной стали украшались по обеим сторонам бесчисленными брелоками. Затем фрак яблочного цвета, с талией между лопаток, заканчивался предлинными узкими фалдами, точно два хвоста ящериц, и лиловый жилет покрывал своими чудовищными отворотами часть фрака, каждая пуговица которого состояла из женского портрета под стеклом и в медном вызолоченном