Я беспрепятственно вернулся в замок и в свою комнату. Все мое молодое возбуждение, поддерживавшее меня до сих пор, сразу оставило меня. Раздевшись, я еще попробовал перебрать в памяти все свои впечатления… но это мне не удавалось. Все это мне казалось сном, далеким от действительности… Разве может слиться в одно царство животных с царством растений?! Какая бессмыслица! Пусть полип-растение и полип-животное соединятся в одном образе, но что общего между, например, насекомым и листком?
Вдруг я почувствовал жгучую боль в большом пальце правой руки: на нем оказался маленький белый кружок посреди красного поля. Очевидно, кто-то укусил меня в парке, но я не мог разобрать, был ли то укус муравья или ожог крапивы. Мне пришло в голову, что ни микроскопический, ни химический анализ не могут дать на это ответа, потому что действие укола насекомого и кислоты из волоска крапивы одно и то же. По ассоциации я снова перешел на опыты дяди и принялся рассуждать:
«В общем, его эксперименты заключаются в том, чтобы признаки живых существ передать растениям и свойства растений перенести на животных. Его остроумные и настойчивые опыты, очевидно, успешны. Но где его цель? Я не вижу практического приложения этих опытов – следовательно, это еще не конец. Мне почему-то кажется, что все виденное служит только подготовкой к дальнейшей, более совершенной работе, которую я смутно предчувствую… Мой череп трещит… трещит от мигрени. Ну-ка посмотрим еще… Может быть, последующие эксперименты профессора откроют мне, к какой он стремится великой цели… Ну хорошо… позовем на помощь логику. С одной стороны… боже, как я устал!.. с одной стороны, я видел привитые друг другу разные экземпляры растений. С другой стороны, дядя начинает сращивать растения с животными… Но нет, я больше не могу!»
Мой мозг был слишком переутомлен и отказывался от элементарнейшего рассуждения: я смутно подумал, что дальнейшие прививки производятся где-нибудь вне оранжереи. Но глаза мои закрывались. Чем дальше я рассуждал с помощью строжайшей логики, тем больше я запутывался. Вдруг мне представилось серое здание, потом Эмма… Новая тревога, новое любопытство, новое томление…
О, как все это загадочно!
Да, сплошная загадка! Но сквозь рассеивающийся туман окружающие меня сфинксы казались мне милее. Милее. Вот один из них принял образ молодой, грациозной девушки…
Я заснул, улыбаясь.
Глава IV
Из огня в полымя
Кто спит, тот сыт… Я проспал до следующего утра.
Но никогда еще мой сон не был так тяжел. Спину и бока ломило от продолжительной тряски на автомобиле, и долго еще во сне я сворачивал с дороги на дорогу и блуждал по призрачным извилинам парка. Потом пошли чудовищные сны: Бросельянда поднялась, как шекспировский лес, и задвигалась. В этом лесу два дерева все время шли рука об руку: белая береза в блестящем панцире говорила со мной по-немецки, но я не слышал ее речей, потому что цветы пели, животные-растения пронзительно лаяли, а громадные деревья