У выхода из ущелья была большая стоянка, где заметно выделялась братия картежников. Дюжина их шумно занималась своим делом за зелеными столиками. Они устроились лагерем по одну сторону ущелья.
Был вечер и мы втроем, Блудный Сын, Блаженный Джим и я, пробрались к тому месту, где человек обыгрывал других в три раковины.
– Эге, – сказал Блудный Сын, – это наш старый друг Джек. Он уже содрал с меня сотнягу на пароходе. Любопытно, как это он проделывает.
Это был Мошер со своей лысой головой, своими зоркими глазками, своим плоским носом, своей черной бородой. Я заметил, как Джим насупился. Он всегда проявлял непреодолимое отвращение к этому человеку, и я часто недоумевал о причине этого. Мы стояли неподалеку. Толпа постепенно расходилась и рассеивалась, пока, наконец, остался только один человек. Это был один из рослых молодых людей из Миннесоты. Мы услышали зычный голос Мошера:
– Ну-ка, дружище, ставлю десять долларов, что вы не угадаете, где фасолина! Смотрите, я кладу ее под раковину здесь перед вашими глазами. Ну-ка, где она теперь?
– Здесь, – сказал человек, дотрагиваясь до одной из раковин.
– Угадал, мой милый. Вот ваша десятка.
Человек из Миннесоты взял деньги и отошел.
– Стойте, – закричал Мошер, – откуда я знаю, были ли у вас деньги, чтобы покрыть ставку?
Человек засмеялся и вынул из кармана пачку билетов в дюйм толщиной.
– Этого хватило бы, не правда ли?
С быстротой молнии Мошер вырвал у него билеты, и человек из Миннесоты увидел перед собой дуло шестистволки.
– Деньги