Грим, однако, знал своего противника: в одно мгновение он свернул в сторону и побежал за ним.
– От этого ветра не ожидай чего-нибудь доброго, – сказал матрос, к ногам которого подкатился мяч, спокойно толкая его в середину толпы.
Грим и Мивинс вернулись назад и некоторое время смотрели на всеобщую свалку. Казалось, что мяч неизбежно будет раздавлен столпившимися, каждый из которых наперерыв старался сообщить ему толчок, сбив своего противника. В продолжение нескольких минут этой свалки много ужасных ударов, направленных на мяч, пришлись по ногам игроков, и много веселых криков окончились болезненными стонами.
– Так не может продолжаться дольше! – кричал повар с лицом, сияющим веселостью, исходя потом и выплясывая вокруг свалки. – Вот он!
В это время мяч вылетел из круга, как граната из мортиры. К несчастью, он пролетел прямо над головой Мизла. Не успел он еще опомниться, как налетевшая толпа опрокинула его навзничь и промчалась по его телу, как горный поток по травяной былинке.
Между тем Мивинс опередил всех и толкнул мяч так, что чуть не разбил его; мяч пролетел между О’Рили и Гримом, которые были впереди всех. Грим бросился за ним.
– Я тебя, дюжая образина! – пробормотал ирландец про себя и бросился головой вперед на плотника, как стенобитная машина.
Как ни был велик Грим, но он отшатнулся, избегая стремительного толчка, и О’Рили, воспользовавшись случаем, догнал мяч и швырнул его в сторону от всех, исключая Боззби, который свирепо шагал по ледяному полю. Боззби, увидев, что мяч летит на него, уже начал собираться с духом, чтобы швырнуть его, но, заметив О’Рили, который мчался на него, подобно локомотиву, отскочил в сторону, спокойно бормоча сам себе: «Иди себе, голубчик своей дорогой, я слишком старая птица, чтобы подставлять свои бока под удар такого безумца, как ты».
Не такие мысли волновали Джека Мивинса. Ему случилось быть на таком же расстоянии от мяча, как и О’Рили, и он поскакал, как серна, чтобы догнать его первым. На его пути лежала небольшая полынья, и необходимость обежать ее давала ирландцу небольшой перевес, так что очевидно было, что оба соперника добегут до мяча в одно время и что, следовательно, столкновение неизбежно. Все остановились и с напряженным вниманием ожидали развязки. Два матроса, казалось, вот-вот столкнутся и убьются, как вдруг Мивинс прыгнул в сторону! О’Рили, как ракета, промчался мимо и полетел в полынью.
Эта неожиданная развязка вызвала всеобщий смех, смешанный с беспокойством; и все вдруг побежали к месту происшествия, но, прежде чем они добежали до него, голова и плечи О’Рили показались над водой, и когда они прибыли, матрос уже стоял на краю полыньи, отдуваясь, как морж.
– Ну да и холодно же! – воскликнул он, выкручивая свою одежду. – Эй! Где мяч, дайте мне бросить, или я замерзну.
Говоря это, измокший ирландец вырвал мяч из рук Мивинса и швырнул его высоко в воздух.
Он был,