Хотя этот аргумент был правдоподобен, но все же он не убедил баска. Последний покачал головой и рискнул сделать серьезное возражение:
– Но можно ведь сказать то же самое и в том случае, если бы французы побили своего противника. Почему они не сожгли фрегат?
– Я могу дать объяснение, которое мне кажется совершенно правдоподобным, – сказал Жак.
– А какое это будет объяснение, капитан?
– Вот оно! Сражение происходило накануне или утром того дня, в который начался торнадо. Лишь только французы увидели приближение ветра, как поспешили собрать раненых с палубы и поскорее бежать от бури. У них не было времени взять что-либо с побежденного судна, и поэтому они все оставили.
Устариц удовольствовался этой гипотезой, хорошо понимая, что теперь не время и не место устанавливать истину. Главная задача в данное время заключалась в том, чтобы ускользнуть как можно скорее от опасностей моря и голода. Поэтому, несмотря на удушливую жару, все принялись чинить паруса остатками тех, которые нашлись на фрегате.
Таким образом они снарядили всю шлюпку парусами и им удалось отойти на несколько миль к югу. В то же время они смутно надеялись встретить на горизонте хоть какое-нибудь судно. Так мечтали беглецы и ни одной минуты не сомневались в том, что появившееся судно будет французским. Сюркуф шел по морям, и, может быть, на их долю выпадет счастье его встретить.
Но, к несчастью, ветер, несмотря на свое направление, вдруг совершенно стих.
Опять им грозили голод и полное отсутствие какой-либо помощи. Действительно, судьба становилась им поперек дороги; ими снова овладевало отчаяние.
Не считая уже того, что такое затишье было предвестником сильной бури, еще можно было ожидать и появления тайфунов с южных морей, этих ужасных фурий неба и воды, которые переворачивают природу, изменяют иногда даже поверхность Земли.
Жак стал прикрывать съестные припасы и воду, годную для питья.
Предыдущий опыт был для них довольно поучителен. Нельзя было потерять все и остаться без пищи и питья. В этой водной пустыне самым ужасным испытанием была жажда, от которой им пришлось много претерпеть, и они не хотели, чтобы подобное испытание повторилось еще раз.
Но что могла сделать энергия одного человека против неумолимой силы неба и природы?
Так проходили дни и ночи, истощая съестные припасы и уменьшая силы несчастных.
Прошло уже около трех недель, как беглецы оставили Мадрас.
Чудо, но их утлая шлюпка снова устояла против бури океана.
И снова голод, жажда, зной сделали свое дело.
Все четверо попадали один за другим, и на этот раз – странное дело! – ребенок был последним из заболевших. Вильгельм Тернан отчаянно боролся против болезни.
Один он должен был заботиться о спасении своих товарищей, носить им с бесконечными предосторожностями по