– Как насчет вас, Линда? Верите ли вы во все это?
– О да, – говорит она. – Я совершила скачок веры. Когда я впервые приехала сюда, я была типичной невротической сорокалетней женщиной, и я сказала себе: «Я не хочу стремительно стареть до тех пор, пока не придет мое время. Бутан успокоил меня и замедлил.
Опять о смерти. Понятие, которое, как ни странно, возникает очень часто в моих поисках счастья. Возможно, мы не можем быть счастливы, пока не смиримся с тем, что смертны?
Линда рассказывает мне, что она действительно никогда не видела трупов, пока не приехала в Бутан.
– Я видела много смерти и страданий здесь, – говорит она, и по тону ее голоса становится понятно, что это не самый горький опыт. – Ты думаешь о смерти все чаще. Люди умирают более трагически, более открыто. Мертвые тела лежат на виду в течение нескольких дней. Но главная неприятность жизни в Бутане – здесь бывает очень холодно. Зимой я хожу в пальто в доме. Странно, но это заставляет чувствовать себя более живой.
Многие бутанские мужчины, объясняет Линда, идут на трехлетние ретриты, как Ринпоче. Три года, три месяца и три дня они ничего не делают, только медитируют. Они даже не стригут волосы.
– И в течение трех лет они не разговаривают.
Это меня ошарашивает. Максимум я проводил без разговоров часов девять. И то когда спал.
Правительство даже провело электричество до мест этих медитаций – маленьких деревянных домиков, разбросанных по краям скал. Какая другая страна потратит 100 тысяч долларов на то, чтобы электрифицировать маленький домик в горах? Максимум, они бы предложили тебе самому оплатить это.
В этом весь Бутан. Они делают вещи, которые не имеют экономического смысла. Отказываются от миллионов долларов туристического дохода или не продают ценную древесину. Бутанцы не поклоняются богам производительности и эффективности.
– Когда я уезжала в Бутан, коллега пожелал мне: «Я надеюсь, что у вас будет продуктивная поездка». Тогда я не задумалась, но здесь, в Бутане, эта мысль поражает меня как абсурд. Продуктивная поездка? Почему не приятная поездка или хорошая?
Наконец Линда замолкает. Мы сидим в этой тишине, кажется, вечность, хотя это всего лишь около тридцати секунд. Затем Линда смотрит на меня и говорит:
– Вы знаете, если вы остаетесь здесь достаточно долго, вы теряете связь с реальностью.
– В хорошем или плохом смысле?
– Не знаю. Вам решать.
Когда я завтракал следующим утром, пришел Ринпоче. Он принес что-то круглое, завернутое в газету. Сияя, он разворачивает сверток. Это яблоко. Самое большое яблоко, которое я когда-либо видел, размером с баскетбольный мяч.
Он протягивает его мне. Я благодарю его, а затем спрашиваю о его работе целителя. Люди приезжают со всего мира, чтобы увидеть его. Западные врачи делают много хорошего, говорит он, но было бы лучше, если бы они поняли, что не все можно вылечить с помощью лекарств. Он приглашает меня, чтобы увидеть