Но даже и тогда она представляла себе нечто более… эфемерное. Намек на бесформенное лицо, стертые от времени черты. Еле заметное в темноте – вот оно тут, а вот исчезло.
Но сейчас фигура, стоящая перед ней, была весьма реальна, физически ощутима. Строгие черты длинного бледного лица, невыразительные, подернутые пленкой глаза, внимательно следящие за ее приближением.
Как будто только что выбрался из могильника. Но это не… не эдур.
– Однажды, – заговорил призрак на языке тисте, – здесь прополз дракон. Тогда тут не было леса. Тут была пустошь. Кровью залитая земля. Дракон и проложил эту дорогу. Ты чувствуешь, смертная? Под твоими ногами – накопленная память; она выталкивает корни, сгибает деревья. Дракон. – Призрак обернулся, посмотрел на дорогу за своей спиной. – Тот эдур пробежал, не видя, не думая. Он из рода, предавшего меня. Но… невинный.
Он снова взглянул на Сэрен.
– А ты, смертная, вовсе не такая невинная, правда?
Пораженная Сэрен молчала. За ее спиной заговорил Халл Беддикт:
– В чем ты обвиняешь ее, призрак?
– Во многом. В тысячах и тысячах злодеяний. Ее. Тебя. Ваш род. Боги – ерунда. Демоны – просто дети. Все предки – неуклюжие фигляры. По сравнению с вами. Интересно, так всегда? Порок до времени гнездится в лепестках цветка. Тайные семена разложения прячутся под растущей славой. Все мы по сравнению с вами, все мы ничто.
– Чего ты хочешь? – спросил Халл.
Призраки отошли в сторону, к деревьям, однако новый прилив подкатил к изодранным сапогам духа. Мыши потекли по дороге бурлящим потоком глубиной до лодыжки. Первые достигли ног Сэрен, заклубились вокруг. Серо-бурый прилив, бездумное движение. Множество крохотных существ, захваченных непонятной и непонимающей силой. Отсюда… дотуда.
Что-то ужасное, пугающее было в этих зверьках. Тысячи, десятки тысяч – всю дорогу впереди, насколько хватало глаз, покрывали мыши.
– Земля треснула, – сказал дух. – Не осталось ни деревца. Ничего – только трупы. И крохотные существа, которые ими кормились. Легион Худа. Грязный прилив смерти, пушистый и неудержимый. Это кажется так… легко. – Немертвый словно встряхнулся. – Я ничего от вас не хочу. Думаете, вашими путями никто никогда не ходил?
– Мы не слепые, чтобы так думать, – сказала Сэрен Педак. Она еле удерживалась от того, чтобы пнуть мышей, копошащихся у ее лодыжек, и чувствовала, что близка к истерике. – Если ты не хочешь – или не можешь – освободить дорогу, у нас не остается выбора…
Призрак наклонил голову.
– Ты готова пойти на множество маленьких смертей? Во имя чего? Удобства?
– Я не вижу конца твоим мышам, призрак.
– Моим? Они не мои, смертная. Они из моего времени. Из того века, когда они варварски правили этой землей. Множество тиранов, царящих над пеплом и грязью, что мы оставили за собой. В моем духе они видят обещание.
– А мы, – прорычал Халл, – должны видеть то