Она фыркнула, потом покачала головой.
– Турлас, Тайные сестры Пустого трона.
– Прямо напротив Малого канала? Помню. А каким ребенком ты была, Сэрен?
– Ты и сам представляешь.
Краем глаза она заметила, как он кивнул.
– Усердная. Честная. Желающая быть первой.
– Там в специальные журналы записывали достижения учеников. В них все время встречалось мое имя. Например, у меня было больше всех наказаний за год – двести семьдесят одно; Темную каморку я знала лучше, чем собственную комнату. Еще меня обвинили в соблазнении приходящего священника. И можешь не спрашивать – да, обвинили заслуженно. Но священник поклялся в обратном, чтобы защитить меня. Его отлучили. Позже я узнала, что он покончил с собой. Если бы я хранила чистоту, я потеряла бы ее тогда.
Халл обошел Сэрен и встал перед ней; нереки тянули мимо первый фургон. Она была вынуждена смотреть ему в лицо и, помедлив, сухо улыбнулась.
– Я тебя смутила, Халл Беддикт?
– Подо мной прямо лед треснул.
Вспышка гнева прошла, когда Сэрен поняла самоиронию.
– Мы не рождаемся невинными, только неоцененными.
– И, возможно, неоценимыми.
– По крайней мере, несколько лет. Пока внешний мир не обрушится на внутренний – и начинается жестокая война. Мы не рождены для сочувствия – несмотря на широко распахнутые глаза и милые манеры.
– Ты рано поняла свою войну.
Сэрен пожала плечами.
– Моим врагом были не начальники, хотя иногда так могло показаться. Врагом было само детство. Никаких ожиданий со стороны взрослых, их готовность прощать. Меня от этого тошнило…
– Потому что было несправедливо.
– Детское понятие о справедливости очень своекорыстно, Халл. Я не могла тешить себя обидами. А почему мы об этом заговорили?
– Я забыл спросить. Тогда. Наверное, я и сам был ребенком в те дни. Внутри – не внешне.
Сэрен подняла брови, но промолчала.
Халл все равно понял.
– Да, ты права. В чем-то. Но не когда дело касается эдур.
Мимо проехал второй фургон. Сэрен внимательно смотрела на Халла.
– Ты уверен? Ты действуешь по собственной воле. Эдур – меч, но в твоей руке, Халл. Где тут сочувствие?
– Ты не понимаешь, Сэрен. Мечом буду я.
Мороз пронял ее до костей.
– Что это значит?
Он лишь покачал головой.
– Я не могу тебе доверять, Сэрен. Жди, как все. Только об одном прошу: не становись на моем пути. Пожалуйста.
Я не могу тебе доверять. Слова резанули по сердцу. Впрочем, вопрос доверия – палка о двух концах…
Рядом остановился третий фургон. Занавеску на окошке дверцы откинули, и появилась мертвенная физиономия Бурука.
– И это сопровождение? Кто следит за дорогой? Теперь мы обречены заблудиться!.. Не говорите, что заново закрутили роман! Сэрен, голубка, таково проклятие любви!.. Просто сердце кровью обливается!
– Хватит,