Исповедь для принцессы. Максим Смирнов

рубашках пытаются вырвать автомат у террориста, срывают с него маску, валят его на пол. А я стою на проходе с роботом и лицезрю все это. Вижу среди них и моего отца, который отважно борется со всемирным злом. Отец поднимает взгляд на проход, где стою я, и видит то, что еще недоступно моему пониманию. Потом я поднимаю глаза и вижу его – Абу Мохаммеда аль Магри, что погладил меня по голове. Эта же ладонь, что трепетно трясла мою челку, теперь что есть силы хватает меня за волосы, и я чувствую, что отрываюсь от земли, так сильно он дергает меня. В его руке сверкает нож. Острый военный боевой нож с зазубринами. Без колебаний террорист буквально протыкает меня им.

      Но то, что происходит, за секунду до моей смерти вписывается в целую вечность.

      Абу Мохаммед аль Магри видит, что на него бежит человек, его лицо искажено страхом и ненавистью и он отбрасывает меня в сторону.

      Отец кричит мое имя и бежит мне навстречу. Он пытается поймать меня, но я ударяюсь о стену, и робот кричит прощальную «Все враги будут повержены!» своим электронным депрессивным голосом. Пистолет террориста нацелен в сердце моего отца, и я закрываю глаза. Выстрел эхом отражается от стен супермаркета и проходит все этажи. Мои веки будто слеплены суперклеем, и я боюсь раскрыть их.

      Я не хочу знать правды. Не хочу понимать, что происходит. Еще немного и я сойду с ума. Просто заставь меня забыть! Просто помоги мне! Боже, где ты?

      За окном начинается штурм супермаркета. К звукам и какофонии всего происходящего добавляется шум лопастей вертолетов, шуршание веревок спецназа и металлический звук затвора автомата. Все наготове, спасать или не спасать заложников – вопрос номер один на повестке дня. Но вся проблема в том, что еще немного и спасать по большому счету станет просто некого.

      Отец лежит на полу, его голова тихо покоится на вывернутой руке, и я вижу его стеклянный взгляд, что направлен на меня. Папа. Дальше, лучше. Ты понимаешь, что детство заканчивается там, где садятся батарейки твоего робота или твоя мама перестает делать тебе на завтрак золотистые тосты с джемом. Тогда кажется, что все кончается траурными ленточками на венках и двумя урнами с прахом, что ты ставишь на комод. Вечная память.

      Я вижу, как террорист держит женщину перед огромным окном супермаркета, вижу, как сотни стволов снайперских винтовок нацелены на преступника, вижу, как десятки объективов теле- и фотокамер нацелены на жертву, вижу, что на женщине хлопковое платье в желтый цветочек и белые босоножки. Именно это мама хотела надеть сегодня. Именно это мне и предстоит понять. Я зову ее и просто хочу, чтобы все закончилось как можно быстрее. Террорист держит у ее шеи пистолет и полиция за огромным окном, что отделяет реальность от кошмара, в рупор пытается договориться.

      «Отпустите заложников, ваши требования будут выполнены…»

      Господи, пусть это будет утренний сон перед школой, думаю я.

      «Самолет