Не бывает таких людей…
Поднимаю взгляд, только когда сквозь окруживший по сторонам темнотой фиолетовый сумрак становится не видно даже чавкающей серой жижи под ногами. После светящегося подобно гирлянде центра обычные улицы выглядят темными и еще – почему мне так кажется? – недружелюбными. Будто нарочито пустынными и тихими. Только в ушах звенит от усталости и еще – от какого-то странного всплеснувшего внутри коктейля эмоций. Невероятные живые глаза…
Решив медленно закруглять с дежурством (ажурные часы на фонарном столбе у моста показывали до моего ухода без пятнадцати восемь), тихо вклиниваюсь в уже собравшуюся на остановке толпу, ожидающую автобус.
Пластиковый навес жмется на обочине, обдуваемый всеми ветрами, какие только можно найти в округе, а сверху подступают дома, исполосованные светом туманящего бордово-красного неба, источающего снег, дождь и фиолетовый мягкий сумрак. Дома живые и почти игрушечные – светятся окнами, жмутся к друг другу, притираясь боками, все маленькие, разные и аккуратные, как на подбор. На вымеренных, точно по линейке пересекающихся прямых улицах. Я смотрю на них и вдаль, сквозь мутные стенки остановочного коробка, в свете фонаря, огней, рекламного щита и чьих-то блестящих возбужденных глаз.
С разных сторон я слышу отголоски разговоров – некоторые обрывочные фразы, междометия и смешки, не дающие полного представления о диалоге, но позволяющие почувствовать себя его частью: хотя бы просто слушателем, которого никто не замечает. Никто не обращает внимания на меня, а я в свою очередь ниже опускаю голову, разглядывая собственные ботинки. Мне не хочется никого видеть, но хочется представлять, что многие вокруг счастливы и улыбаются. Я представляю елки, хрустальные искрящиеся игрушки и запах мандаринов, смех и взрывы праздничных хлопушек, и в какой-то момент уже по-настоящему ощущаю себя частью предновогоднего очарования. Это помогает отгородиться от донимающих назойливых мыслей, и, когда к остановке причаливает, шурша шинами, ярко освещенный полузабитый автобус, я уже почти забыл о внезапной встрече, работе и "живом взгляде". Правда ненадолго…
В салоне автобуса – толкотня, возня и все те же приглушенные разговоры. Я утыкаюсь в угол у подтаявшего окна и прикрываю глаза, чтобы хоть ненадолго забыться – ехать еще долго и достаточно далеко. Гоню мысли, одновременно