Жена миллионера. Алексей Поликовский

я вижу его сидящим на террасе, под голым металлическим каркасом, с пузатым бокалом, на треть наполненным коньяком, и слышу звук его голоса, но никак не могу наполнить этот звук смыслом. Какие-то его реплики и фразы мне очень хочется вспомнить, они так близко, они вертятся рядом со мной, как маленькие быстрые пчелы, но я никак не могу остановить их полет. Но одно я помню точно: момент, когда я увидел его жену. Это было в первый же день нашего знакомства, даже в первый же час, когда я, оставив мой массивный черный зонт в темной прихожей, поднялся по крутой деревянной лестнице на террасу и сидел там с господином Болдыревым, попивая на свежем воздухе наш первый коньяк. Стеклянная дверь в углу террасы вдруг открылась, и высокая женщина легкой быстрой походкой направилась к нам.

      Опять же, я не помню слов, которые он произносил, представляя меня ей. Все было очень быстро. Она посмотрела на меня с любопытством, которое удивило меня. Во мне нет ничего, достойного любопытства или хотя бы трех минут интереса. У нее были карие, цвета каштана, глаза, и когда она смотрела на меня, тьма в них сгустилась и стала горячей, жаркой. Всего секунда, но в эту секунду она умудрялась пронзить вас. Я никогда ни у одной женщины не видел такого откровенного, такого смеющегося, такого бесстыдного взгляда. И при этом в нем было совершенно явное, совершенно откровенное любопытство девочки, которая едва сдерживает так и рвущиеся из нее вопросы: «А кто вы такой? А кто ваша жена? А чем вы живете? А сколько у вас денег? А что в вашей жизни было такого интересного, что вы можете мне рассказать?» Все это мелькнуло в ту короткую секунду, когда она улыбнулась мне углами своих нежных, чувственных, чуть припухлых губ и сказала какую-то нейтральную фразу, которую хозяйка дома должна говорить гостю и которую я, конечно, тоже не запомнил.

      У нее было бледное узкое лицо с тонким носом и идеальными эротическими губами, которые всегда выглядели так, как будто она только что целовалась с кем-то за дверью. У нее были гладкие, крашеные в красноватый цвет волосы, распущенные по плечам. Она была в темно-синей мужской рубашке с расстегнутым воротом и в синих старых джинсах. Она, как и он, носила дома шерстяные носки и коричневые туфли без задника. Я думаю, две пары этих одинаковых туфель они купили для себя в тот день, когда дом перешел в их владение; я полагаю, что с этой покупкой у них были связаны какие-то воспоминания и переживания, и еще я считаю, что эта покупка означала для них начало их семейной жизни здесь, в Монтре, на берегу озера; во всяком случае, гостям в их доме предлагалась совсем другая обувь. Она была высокой, почти вровень со мной, а у меня рост метр восемьдесят два. Господин Болдырев, кстати, еще на несколько сантиметров меня выше. Он сел, а она склонилась над ним, опершись тонкими руками о подлокотник его кресла, и сказала ему на ухо несколько слов. Он кивнул. Она повернулась ко мне, улыбнулась своей многозначительной манящей улыбкой и ушла.

      4

      Итак,